Онлайн книга «Невидимые силы»
|
— Лариса, отдай его мне, — сухо сказал он. Брюнетка молча сунула кулон в свою лакированную сумочку. Толстяк нахмурился. — Не шути со мной, Лариса! — он по-прежнему держал руку протянутой. — Отдай кулон! Темные глаза красавицы слегка сузились, а губы изогнулись в улыбку. — Пусть он пока побудет у меня, — сказала брюнетка. Брови толстяка экстрасенса удивленно приподнялись. — Что? — произнес он таким голосом, словно не поверил своим ушам. — Я договаривалась лично с Келлером, — заметила красавица, — поэтому кулон отдам только ему — из рук в руки. Несколько секунд толстяк молчал, глядя на красавицу брюнетку так, словно собирался испепелить ее, потом опустил пухлую руку и зловеще проговорил: — Что ж, пусть будет по-твоему. Но если вздумаешь обмануть нас — тебе конец. Келлер не прощает предательства. — Я знаю, — кивнула брюнетка. — Я не разочарую Игоря Михайловича. Толстяк бросил взгляд на труп Инны Львовны и коротко подытожил: — Все, пора уходить. — Мы идем к Келлеру? — спросила брюнетка. Толстяк усмехнулся: — Сперва заскочим куда-нибудь перекусить. Я сегодня не успел позавтракать и подыхаю с голоду. 2 Суетно стало жить на свете. С каждым годом Москва делается все более неуютной. Если так пойдет дальше, скоро в столице не сохранится ни одного места, где можно глотнуть относительно свежего воздуха и размять ноги, не рискуя попасть под машину или быть растоптанным толпой прохожих. Рыжеволосый официант вспомнил свой маленький городок, из которого уехал «покорять Москву» пять лет назад, и вздохнул. Понадобилось целых пять лет, чтобы понять: Москву невозможно покорить. Это она покоряет каждого, кто попадается в ее паучьи сети. При мысли о «паучьих сетях» рыжий официант представил себе схему московского метро и усмехнулся — она и впрямь здорово походила на паутину. Кусочки льда мелодично стукнулись о дно широкого стакана. Рыжий официант посмотрел, как бармен заливает лед янтарной струей шотландского виски, снова вздохнул и перевел взгляд на зал ресторана. Его занимал странный посетитель, сидящий за столиком у окна. Рыжий официант щелкнул пальцами, привлекая внимание бармена, и сказал: — Глянь-ка на того типа. Это был долговязый мужчина в старом застиранном свитере. Черты лица — резкие и суровые, а само лицо — худое, скуластое и, учитывая черный цвет волос, неприятно бледное. В волосах — ярко-белая седая прядь. Бармен пожал плечами: — И что в нем странного? То, что одевается с помойки? Так нынче и не такое встретишь. — Ты посмотри, как он уставился на ту парочку. Будто глазами их сожрать хочет. Долговязый парень с седой прядью на темени и впрямь неотрывно смотрел на мужчину и женщину, мирно ужинающих за угловым столиком. Мужчина был хорошо упитан и лыс, как колено. Узел галстука распущен, верхняя пуговица рубашки расстегнута, красноватая лысина поблескивает, как полированный шлем. Спутница лысого толстяка была настоящей красавицей. Брюнетка с бледным чувственным лицом и темными губами. Одета в легкий черный плащик. Лысый толстяк уминал карпаччо из сырой семги (восемьсот двадцать два рубля за порцию), запивая его белым бургундским вином (пятьсот рублей за бокал). Красавица ничего не ела, а в бокале, который она держала в длинных тонких пальцах, была простая вода. — Ну и что тут такого? — пожал плечами бармен. — Может, у него анорексия и он ненавидит толстяков. — Анорексия? — официант возмущенно вытаращил глаза. — Да я ему уже три порции флорентийской говядины с кровью притащил! И он их все умял! Один! — Три порции? — удивился бармен, разглядывая долговязого брюнета, который продолжал таращиться на толстяка. — По шестьсот пятьдесят рублей каждая? Да вся его одежда стоит в пять раз меньше. — И я о том же. — Официант снова перевел взгляд на толстяка и красавицу. — Шикарная женщина, — завистливо протянул он. — Точно, — согласился бармен. — Богиня! Погоди-ка. — Он наморщил лоб. — А ведь я ее знаю. Ну точно — знаю. Это же Наталья Литовцева! — Какая Литовцева? — Та самая — жена Литовцева! — Владельца заводов и судов? — Ну! — С ума сойти. Между тем толстяк вытер салфеткой руки, достал из кармана бумажник, скользнул взглядом по счету, который уже лежал на столе, и небрежно отсчитал несколько купюр. Потом сунул бумажник в карман, и оба — толстяк и его спутница — поднялись из-за стола. Едва они двинулись к выходу, как долговязый брюнет вскочил на ноги. — Так я и знал! — тихо выругался официант и ринулся ему наперерез. Преградив беглецу дорогу, он резко проговорил: — Уважаемый, надо заплатить! Брюнет быстро достал из кармана пачку купюр и сунул ее в руку официанта. Двинулся было дальше, но вновь был остановлен. — Уважаемый, это слишком много! — крикнул официант, ухватив долговязого за рукав. — Возьмите сдачу! И тут толстый господин обернулся. Увидев долговязого брюнета, он слегка побледнел, затем нагнулся к Литовцевой и что-то быстро прошептал ей на ухо. Она кивнула и стремглав кинулась к выходу. Долговязый одним прыжком настиг толстяка, они сцепились и закружили по залу в невероятном танце. Лопнула лампочка в настенном светильнике, потом еще одна, а затем целая канонада хлопков гулко прокатилась по залу ресторана. Где-то громко взвизгнула женщина, кто-то выругался. На мгновение противники расцепили объятья, и толстяк предпринял еще одну попытку бежать, но долговязый налетел на него, как коршун. Оба шатнулись к окну и, взорвав витрину дождем сверкающих стеклянных брызг, вылетели на улицу. И вот тут начался полный переполох. Завизжала сигнализация машин, закричали люди. Толстяк вскочил на ноги первым. Стряхнув с плеч осколки, он ринулся прочь, прямиком к Манежной площади. Долговязый одним прыжком поднялся и устремился за ним. На бегу он вытащил откуда-то из-под полы плаща не то меч, не то шпагу. Двое полицейских, дежурящих возле площади, среагировали мгновенно. Выхватив пистолеты, они взяли долговязого брюнета на прицел. — Стоять! — крикнул один из полицейских. — Брось нож и подними руки! Долговязый остановился. — Вы не понимаете! — прорычал он, яростно сверкая глазами. — Он уйдет! Полицейский снял пистолет с предохранителя. — Стой спокойно, мужик, и все будет хорошо! — отчеканил он. Секунду долговязый брюнет стоял неподвижно, а затем выкрикнул что-то на непонятном гортанном языке, повернулся и бросился вдогонку за толстяком. |