Онлайн книга «Пленники старой Москвы»
– Больше их не надену. – Рябинин спросил полицейского: – Я не нужен? Тот ответил: – Можете идти. Здесь все понятно. Яков Иванович направился к двери. – А ботинки? – окликнул его сапожник. – Выбрось. – Рябинин осекся. – Черт… Мне ж их сдавать. – Он искоса взглянул на ботинки, стоявшие на прилавке. – Заверни их во что-нибудь. – Я лучше в пакет положу, – армянин сноровисто засунул ботинки в пакет и протянул его участковому. – Спасибо, – буркнул Рябинин, забрал пакет и вышел из мастерской. Он вернулся по Кривоколенному, свернул на Банковский, оттуда – на Мясницкую улицу. Взглянув на пакет, в котором лежали ботинки, Рябинин почувствовал себя неуютно и сам удивился этому чувству. – Яков Иванович! Рябинин обернулся. К нему подошла Катерина Трубникова. – Здравствуйте! Вы к нам? – Признаться, не собирался. – А я решила проверить, как дела у рабочих. – Тогда идемте. Пройдусь вместе с вами. – Рябинин подстроился под ее шаг. Катерина спросила: – Что нового? – Имеете в виду следствие по вашему делу? – он неопределенно пожал плечами. – Не знаю. – А что насчет Зоткина? – С ним все уже ясно. – И что? – Он был сердечником. Спускался в темноте, стало плохо, упал с лестницы. Сердце, знаете ли… – И у него тоже, – мрачно обронила Катерина. – Это какая-то эпидемия. – А что удивительного? Я сам раз в году ложусь в кардиологию. Восемь из десяти мужчин подвержены сердечно-сосудистым заболеваниям. – Но не все восемь безвременно умирают. – А это у каждого по-своему. У меня, например, жена – врач. Я сам ничего не чувствую, но она уж видит: что-то не то. Когда нужно – таблеточку. Приспичит – укольчик. – Ну, с такой женой вам точно ничего не грозит. – До сих пор бог миловал. – Рябинин посмотрел на пакет с ботинками и непроизвольно поморщился. – Сегодня паршивый день… – Почему? – живо поинтересовалась Катерина. – Вы не поверите. Только что умер сапожник, который ремонтировал мои полуботинки. – Дайте-ка, я догадаюсь… Сердце? – Не надо иронизировать. Смерть человека – не повод для шуток. – Простите, – смутилась Катерина. – Не знаю, как реагировать на эту напасть. – Думаете, мне это нравится? Сами понимаете – против медицинского заключения нет аргументов. – Есть. Рябинин замедлил шаг и посмотрел на Катерину. – Сказав «а»… – …говорю «б», – продолжила она. – Вам известно о существовании ядов, которые вызывают сильную аритмию и, как следствие, – остановку сердца? При этом в теле погибшего не остается следов. – Слышал. И, как я понимаю, речь идет о шпионских спецсредствах. Понимаю, к чему вы клоните. Приведу серьезный контраргумент: любое преступление должно иметь смысл. Скажите, для чего убивать рабочих, один из которых приехал из Белоруссии, два других – с Украины? Чтобы ими заинтересовались спецслужбы, они должны быть, по крайней мере, суперагентами. Согласитесь, это смешно. – Вы только что сказали, что смерть людей – не повод для смеха. – Виноват. Рябинин и Катерина зашли в арку и увидели во дворе Инну Михайловну, которая болтала с соседкой. Завидев Катерину, она всплеснула руками: – Как хорошо, что я вас встретила! – Что такое? Распрощавшись с соседкой, Инна Михайловна ринулась к ним. – Этой ночью мне не спалось… У стариков такое случается. До самого утра проворочалась, о чем только не передумала. И знаете, мне вспомнился один родительский разговор. Это было вскоре после того, как разделили коммуналку. Мы жили в отдельной квартире, а в вашу часть вселилась контора, об этом я уже говорила. Так вот, мама сказала отцу, что видела, как туда входила Фаина Евгеньевна. Катерина уточнила: – Мать Лили Глейзер? – Да, ее мать. – Инна Михайловна с большой охотой продолжила: – Отец тогда сказал ей, что она обозналась. К тому времени жильцов расселили, и Глейзеры получили другое жилье… Помнится, родители поругались. Мама обиделась, что папа ей не поверил. Он же стоял на своем: квартиру занимала контора, и Фаине Евгеньевне там нечего было делать. – Это все? – спросила Катерина. – Вспомню что-нибудь – непременно вам расскажу. – Старуха попрощалась и двинулась в сторону магазина. – Это что-нибудь значит? – поинтересовался Рябинин. – Что именно? – То, что рассказала Инна Михайловна. – В нашей квартире в пятьдесят втором году обосновалась контора. Инна Михайловна вспомнила, что туда приходила бывшая жиличка. Они с дочерью до расселения занимали одну комнату. – Мало ли… – заметил Рябинин. – Может, на работу хотела устроиться. Катерина не стала распространяться, что на самом деле находилось в этой квартире и за чем приглядывал отец Инны Михайловны. То, как настойчиво он переубеждал жену, говорило о многом. – А я не верю в подобные совпадения, – сказала она и посмотрела в глаза Рябинину. – Но я уверена, что гибель рабочих и смерть Зоткина прочно связаны между собой. – Скажете тоже… – усмехнулся Яков Иванович. – И смерть сапожника? – Не удивлюсь. – Экие небывальщины… – Только на первый взгляд. – Катерина продолжила: – Задумайтесь: сколько мелочей и подробностей ускользает от внимания человека. Мы смотрим, но часто не видим, не замечаем важных деталей. А они, эти детали, могли бы в корне поменять ситуацию. Рябинин принял ее замечание за упрек и начал оправдываться: – Когда мы с Зоткиным зашли в комнату, я все внимательно осмотрел. После меня там работала бригада криминалистов. И если они ничего не нашли… Рябинин и Катерина стояли у подъезда и смотрели друг другу в глаза. – Ну, предположим, – продолжила Катерина, – вы вошли первым… – Первым вошел Зоткин, – уточнил Яков Иванович. – Хорошо, пусть – Зоткин. – Паркетные полы, как вы знаете, взломали. Между лагами лежал спрессованный старый мусор. Когда я вошел, Зоткин уже стоял возле трупа. Я шагнул, под ботинком хрустнуло. Да-да… – Рябинин вдруг замолчал. – Я помню: под ногами захрустело стекло. В комнате было тихо, и я хорошо слышал этот звук. Потом я открыл окно. – В каких вы были ботинках? – Там было много всякого мусора… |