Онлайн книга «Последний ход за белой королевой»
|
– Я вас не понимаю, Евгений Николаевич. – Что непонятно? Кейс ты получил? – Получил. – И что с ним сделал? – Как всегда передал Топалову. – И дальше? – Все. Я больше его не видел. В дверях показалась Лоретта. Она кивнула головой, что должно было означать: «Все спокойно». Я тоже кивнул головой: «Спасибо». Она бесшумно исчезла. – Начнем сначала. Когда и где ты получил кейс? – Я летал в Виндхук. Там ребята Нуйомы действуют почти открыто. Однако кейс мне там не дали. Пришлось лететь в Луанду. Там я встретил Дулиттла, он передал мне кейс. – Где это было? – В правлении банка «Ангола Минерал». – Кто это видел? – Я не первый день этим занимаюсь. Прошло все нормально. Я сразу поехал в аэропорт. Спокойно прошел в самолет и прилетел в Рим. Никаких проблем с таможней не было. Кейсы они не вскрывают. – Сколько времени у тебя был кейс? – Три дня. Я как прилетел, сразу позвонил Топалову. Он явился через день. Я ему передал кейс. – Где? – Как всегда здесь. У докторессы. И все. Больше я кейса не видел. Он помолчал, потом спросил: – Из ваших вопросов я понял, что кейс пропал. – Деньги не поступили в банк. – Где-то обрыв цепи? – Да. Крокодил подсчитал в уме. – Прошло уже много времени. Если не поступили, то… – Что «то»? – Надо допросить Топалова. С пристрастием. Лучше в моем присутствии. Тогда он не скажет, что кейс от меня не получил. Интересно, знает ли он, что Топалова убили почти три месяца назад. Он продолжал: – Скажу вам честно, Евгений Николаевич, он мне никогда не нравился. Я все время удивлялся, почему вы ему доверяете. – Он уже почти двадцать лет работает безупречно. – Двадцать лет… А сейчас времена другие. Кроме того… Тогда я не обратил внимания. Но сейчас, когда вы мне рассказали… Дело в том, что Топалова видели в Риме через несколько дней после того, как я передал ему кейс. А он должен был, получив кейс, сразу уехать. – Кто видел? – Мой агент. – Кто твой агент? – Сосулька. Я обалдел: – Какая еще Сосулька? – Это ее кодовое имя. Она работает на меня. – Ты о ней докладывал в Центр? – Нет. Это мой агент, так сказать, по личной части. – Где работает твой агент по личной части? – Секретаршей у президента компании, выпускающей рыбные консервы. Она подслушивает разговоры патрона и пересказывает мне. Она уверена, что у меня небольшой консервный заводик. Так сказать, коммерческий шпионаж. Она это называет «маленькая услуга большому развратнику». – Ты себя славно зарекомендовал. – Стараюсь. Но я ее люблю не только за это. – Уже понял. Где она видела Топалова? – На художественной выставке. Он же художник. Точнее, скульптор. А отец у Сосульки тоже скульптор. Но скульптор, я вам скажу, странный. Каждая скульптура величиной с памятник на площади. При случае можно внутри от полиции спрятаться. – Она прямо так тебе и доложила: «Вчера видела человека, с которым вы вместе работаете на Советский Союз»? – Не совсем так. Года два назад я был на выставке вместе с Топаловым. Она нас видела вместе и теперь сказала, что встретила человека, с которым я был на выставке. – Не ошиблась? – Она описала его: пробор посередине головы и глупый вид. Топалов. Абсолютно Топалов. – Она с ним говорила? – Нет. Просто увидела – и все. Я не придал этому значения, но после того, как вы мне рассказали… – Давай по датам. Когда ты получил кейс от Дулиттла? Крокодил подумал, потом сказал: – В апреле. Сразу же после первого апреля я полетел в Виндхук. Это было второе. Четвертого я был в Луанде и получил кейс. Вернулся в Рим пятого в пятницу. Восьмого прилетел Топалов, девятого мы с ним встретились у докторессы, и я передал кейс. Уж больно точно он называет даты! Такое сразу вспомнить нельзя. Значит, готовился к разговору. А с другой стороны, как раз наоборот. Если бы готовился, тогда бы сделал вид, что сразу вспомнить даты не может. – Когда твоя дама видела Топалова? – Должен подумать… Хотя давайте посмотрим. Он вынул маленький календарик. – Выставки по средам. Стало быть, она видела его в среду семнадцатого. Я посчитал: – Значит, он находился в Риме больше недели. И кейс, скорее всего, был при нем. Мог он в Риме продать алмазы? – В Риме все можно продать. Только вот цена… И зачем ему продавать их в Риме? – Какой из себя этот кейс? – Обыкновенный. Только с шестью замками с каждой стороны. Шесть цифр. Если бы было по три цифры, как в обычных кейсах, то достаточно набрать тысячу комбинаций слева и столько же справа. За пару часов можно осилить. Но тут по шесть цифр, по миллиону комбинаций с каждой стороны. И сделан он непонятно из чего. Но чувствуется, очень крепкий. Знаете, в Южной Африке есть такие сорта дерева, что изделия из них крепче стали. – А ты в Виндхуке, случаем, статуэтки из дерева не покупал? – Нет. – Их там много? – Много. – А статуэток в виде Гоголя не видел? Крокодил опешил: – Да там не только Гоголя, там и Шекспира не знают. А что касается статуэток, то оттуда можно привезти редкую. Намибия была немецкой колонией, и там немцев много. Есть статуэтки Бисмарка и… не поверите… Геринга. Да. Но не удивляйтесь, не того Геринга, который фашист, а его отца. Тот был губернатором Намибии, и о нем там самые замечательные воспоминания. Есть даже улица Геринга. Такая вот получается консерватория. Мне эта консерватория не нравилась. Больше всего на свете я не любил совпадения. И тут еще эта дама, о которой Крокодил не сообщил в Центр… – Ты веришь всему, что тебе докладывает твоя Снегурочка? – Сосулька, – поправил Крокодил. – Я ее зову Сосулькой. В отличие от настоящей сосульки, эта, когда ее положишь под одеяло, не тает. Но я рад, что слово «сосулька» у вас вызвало ассоциацию с морозом, а не с глаголом, от которого оно образовано. Стало быть, несмотря на общее разложение, нравы в Белокаменной еще крепки. – Почему ты о ней ничего не сообщал в Центр? |