Книга Оскал фортуны, страница 47 – Юрий Иванович

«Что-то мне подсказывает, что бой этот закончился не больше часа назад. Судя по количеству лошадей, начался он здесь, а потом скорей всего переместился в пещеру. Наверняка туда отступило меньшинство. Продолжая логическую цепочку, можно додуматься и до того, что уже пора хоть кому-то из сражающихся выбраться наружу. А раз их до сих пор нет, то… что? Неужели все посекли друг друга? Почему бы и нет! По крайней мере, мне подобный исход нравится больше всего. Можно и заглянуть, раз птички так настойчиво просят…»

Сделал первый шаг и прислушался. Вроде никаких звуков. Затем протиснулся в узкий створ и опять замер. Тишина. Зато трупов здесь хватало, и приходилось внимательно смотреть под ноги, чтобы не поскользнуться. Еще десяток шагов, и до слуха стали долетать редкие удары, выдающие бой на мечах. Парочка переходов, несколько узких расщелин – и звуки стали отчетливее. Пришлось в густом полумраке двигаться дальше, благо что пещера не оказалась глухим гротом, а скорей всего расколовшей надвое гору трещиной. Поэтому рассеянный свет кое-как сюда проникал. А вскоре стало еще светлей, и Менгарец вышел в большую пещеру, освещенную лучами солнца, пробивающимися сквозь трещины. В пещере шел вялый бой. Потому что оба измученных соперника двигались из последних сил.

Спиной к маленькой нише стоял довольно старый, но еще крепкого телосложения мужчина. На левом бедре у него была жуткая рана, доходившая до колена, и оставалось поражаться, как он продолжает защищаться, потеряв столько крови. Левой рукой он изможденно опирался на посох, а в правой держал внушительный по размеру меч.

Его атаковал один из имперских воинов и наверняка давно бы покончил с соперником, если бы и сам не был тяжело ранен в правую руку и не орудовал поэтому левой. Лев Пустыни тоже истекал кровью, но вместо того, чтобы присесть в стороне и хотя бы перевязать рану, с настойчивостью берсерка продолжал бросаться на противника. Тот отвечал экономными и расчетливыми ударами на каждый редкий выпад, но чувствовалось, что очередное его движение в любой момент может стать последним.

Виктору хватило беглого взгляда, чтобы оценить обстановку и в доли секунды выбрать для себя врага. Да и позиция у него оказалась превосходная. Неслышный шаг – и палаш резко опустился на шею имперца. Но неожиданная помощь не расслабила обороняющегося мужчину:

– Ты кто? И откуда здесь взялся?

Его довольно сильно смутила белая одежда пришельца.

– А ты кто такой? – с апломбом переспросил Менгарец, вытирая палаш подобранным головным убором поверженного Льва. – И какое имеешь право меня спрашивать о подобном?

Мужчина нахмурился, но затем гордо вскинул подбородок:

– Меня зовут барон де Брюнез, и по личному указанию его величества монарха Роцаги я являюсь здесь губернатором.

– Вот даже как, – пробормотал Менгарец, внимательно осматривая свою одежду на предмет нежелательных пятен крови. – Так у вас тут даже еще дворянство и знать остались?

– Конечно, остались. Как же иначе…

– А у нас вот ходят слухи, что у вас в Роцаги уже всех давно вывели, пленили и отправили в рабство вонючие шакалы. Или вы откупаетесь от кровавой империи своими крестьянами?

Об обстановке в этом государстве Виктор знал только со слов плененных имперцев, а те в своем большинстве утверждали, что король здесь марионетка, а парочка его придворных – жалкая кучка обнищавших дворян, прикрывающаяся громкими титулами. Подобные упреки назвавшегося бароном должны были возмутить, но он только сдавленно просипел очередной вопрос:

– А где это «у нас»? Ты откуда все-таки?

– Почему бы и не представиться, – пожал плечами Виктор, сосредоточивая свой взгляд на ране барона. – В королевстве Чагар меня называют высшим проповедником монастыря Менгары.

Раненый вздрогнул, скорей даже затрясся от услышанного:

– Чагарец?! Но ведь на вас с войском пошел Гранлео!!!

– Ну и что? Даром, что ли, мы к сражению готовились? Ни один человек из его армии не ушел от кары. Причем только двадцатой части повезло сдаться в плен. Большой шакал тоже уничтожен. Эй, дядя, ты чего? – Виктор заметил, что де Брюнез выронил свой меч и собирается бухнуться на колени. Его губы исступленно шептали:

– Чудо, чудо случилось! Я дожил до этого, дожил…

– Э-э! Так не пойдет! Ну-ка присаживайся вот сюда. – Менгарец достал из внутреннего кармана импровизированную аптечку, с которой он в последнее время не расставался, и стал умело обрабатывать рану. Перетянул жгутом, залил обеззараживающим травяным экстрактом и плотно перебинтовал. Но этого явно оказалось мало, кровь проступала через плотную повязку, хотя и не таким потоком, как прежде. Надо было срочно зашивать рану.

– Сам выйти сможешь? – В узком проходе и расщелинах все равно от другого человека никакой помощи.

– Смогу, – уверенно ответил барон, хотя сразу поинтересовался: – А кто из нашего отряда остался?

– Никого. Я только одни трупы видел. – Пришелец подал барону упавший в сторону посох, чтобы тот мог на него опереться и задал давно мучающий его вопрос: – Чего у вас тут такая резня началась?

– Да вот из-за этого чада. – И барон указал подбородком в ту самую нишу, которую совсем недавно закрывал собственным телом.

Пришлось присмотреться внимательнее, чтобы увидеть какой-то странный и непонятный комок. А потом еще и фантазию включить на полную катушку, чтобы опознать в этом комке величиной с мужской ботинок вертящего во все стороны головой птенца.

– Что за чудо… в перьях?! – вырвалось непроизвольное восклицание.

– Да, еще одно чудо, – покорно согласился барон и сразу дал пояснение: – Это – птенец катарги. По нашим законам нельзя даже дотрагиваться до него, а эти вонючие Львы сразу заторопились в горы, лишь только узнали, что его родители погибли в лавине. Ну а мы решили отбить птенца и отвезти обратно в горы к другим орлам. Те должны были бы его принять…

– Ха! Так вот почему эти три катарги меня прямо сюда направили.

– Как направили? – не понял де Брюнез.

Понимая, что тот все равно вскоре увидит дельтаплан, Виктор решил рассказать о том, что произошло:

– Да я тут в разведке был, по небу летал, а эти три пташечки меня прямо-таки уговорили именно сюда наведаться. Они ведь своими тушками в узкую расщелину ну никак не пролезут. Вот и попросили помочь.

Барон бессмысленным взглядом смотрел на своего спасителя и сам себя переспрашивал:

– Три? Уговорили? Не пролезут? – Потом словно спохватился: – То есть ты хочешь сказать, что они ждут тебя с птенцом снаружи?

– Хм! Выходит, что ждут. Так что давай, твоя светлость, будем двигаться наружу. А я это чадо понесу.

Губернатор с болезненной гримасой поднялся, опираясь на посох, но при этом не удержался от совета:

– Постарайся его руками не брать. Там должна быть тряпка, просто заверни в нее, и достаточно.