Онлайн книга «Аспект-Император. Книга 2. Воин Доброй Удачи»
|
А его Господин и Властитель, взяв его за руку, приложил влажную ткань к пылающему лицу. – Отсутствие расстояния, – произнес он с печальной усмешкой. – Мало кому удается. Пройас дотронулся до щек и лба кончиками пальцев, ожидая нащупать вздувшуюся от ожогов кожу, но она оказалась невредима. Ошеломленный, он резко выпрямился, все еще жмурясь. Огляделся вокруг, отчего-то удивляясь, что огонь в кованом очаге горел так же жарко, как прежде. – Тебя беспокоит, что я способен наблюдать за людьми через огонь? – спросил Келлхус. – Скорее, это ободряет… – ответил Пройас. – Я прошел с тобой всю Первую Священную Войну. Мне хорошо известны нравы солдат, заброшенных далеко от дома. Позже он осознает, что аспект-император все знал заранее, что Анасуримбор Келлхус знал его изнутри лучше, чем он сам. И вопрос о цели этой личной встречи будет немало мучить его. – Безусловно. – Но зачем ты явил мне это? Уже поговаривают о бунте? – Нет, – возразил Келлхус. – Говорят о том, что занимает всех попавших в беду. Аспект-император вновь устроился у камина, жестом приказав Пройасу последовать его примеру. В тишине Келлхус наполнил чашу вином из горлянки, стоявшей подле него. Признательность разлилась в груди Верховного Генерала. Он отпил из чаши, взирая на Келлхуса вопрошающим взглядом. – То есть о доме. – Верно, о доме, – согласился аспект-император. – И это плохо? – Конечно. Даже сейчас наши заклятые враги рыщут по всему Трехморью. Пройдут дни, и они осмелеют, как никогда. Я всегда выступал скрепой для всех частей Новой Империи, что держит их вместе. Боюсь, без меня она не выживет. Пройас нахмурился: – И ты полагаешь, что дело идет к измене и мятежу? – Так и будет. – Но эти люди – заудуниане… Они готовы умереть за тебя! За правду! Аспект-император склонил голову в знак согласия и в то же время сомнения, что Пройасу приходилось наблюдать несчетное количество раз, но не в последние несколько лет. Прежде они были намного ближе, понял он, в период Унификационных Войн… Когда вместе убивали. – Люди относятся к абстракциям в лучшем случае с пренебрежением, – проговорил Келлхус, окутывая себя таинственностью. – Только немногие пылкие приверженцы – вроде тебя, Пройас, – могут бросить себя на алтарь идеи. Остальными движет не вера в меня, а в то, что им говорю. – Но они верят! Мог-Фарау возвращается погубить мир. Они верят в это! До того, что последуют за тобой на край света! – И пожертвуют своими сынами ради меня? А ты, Пройас? С твоей глубокой преданностью отдашь ли жизни сына и дочери, если я брошу жребий прямо на твоих глазах? Странный звенящий ужас повис в воздухе при этих словах. Согласно Писанию, таких жертв требовали только цифраны, демоны. Пройас молча смотрел на Императора, моргая. Тот нахмурился: – Умерь свой страх, друг мой. Я спрашиваю об этом не из тщеславия. И не жду, что кто-нибудь отдаст свою плоть и кровь за меня или мои пустые декларации. – Тогда я не понимаю вопроса. – Воины Великого Похода идут не спасать Мир, Пройас. По крайней мере, это не первейшая цель. Они идут спасать своих жен и детей. Свои племена и народы. Если они узнают, что мир, их мир, рушится, что их жены и дочери погибнут без охраны их щитов и мечей, Войско начнет таять и развалится. И перед внутренним взором Пройаса предстали они, Воины Похода, сидящие у бесчисленных костров, с горечью вздыхающие по своим домам. Он видел, как входит в них и заполняет их страх за свое добро, за близких, за титулы и престиж. Слышал их споры, бесконечные толки о верности и непреходящей тревоге. Но сколь глубоко было его смятение, столь же и сознание, что его Господин и Властитель говорит правду, что Воины воистину слабы. Даже те, кто завоевал всем известный мир. Даже заудуниане. – Так что ты предлагаешь? – спросил он, мрачно кивнув. – Эмбарго, – глухо ответил аспект-император. – Я запрещу под страхом смерти любые Заклятия далекого призыва. Отныне Воины Великого Похода будут идти только с теплыми воспоминаниями о доме. Дом. Он был, пожалуй, для экзальт-генерала абстракцией. Есть такое место, конечно. Даже для нищих он существует. Но Пройас провел столько лет в военных кампаниях, что образ дома стал слабым и мимолетным, и не своим даже, а навеянным другими. Для него домом была жена, Мирамис, которая до сих пор плакала каждый раз, когда он покидал ее ложе ради высоких целей, и дети, Ксинемус и Талия, которым приходилось напоминать, что он их отец, в каждое из своих редких возвращений. И даже когда охватывала тоска по ним, они казались ему чужими. Нет. Здесь его дом. В сиянии Анасуримбора Келлхуса. В ведении его бесконечной войны. Аспект-император, протянув руку, стиснул плечо Пройаса в немом согласии. Никогда, за все годы, проведенные вместе, он не обещал ни отсрочки, ни передышки от тяжкого бремени служения. Ни разу он не сказал: «А после, Пройас… После этого…» Тепло признательности охватило экзальт-генерала. – Что скажешь ты им? – резко спросил он. – Что Голготтерат способен проникнуть в наши послания. – А они действительно могут? Келлхус приподнял брови: – Возможно. За двадцать веков любую хитрость можно было подготовить – разве не так? Ты ужаснешься, Пройас, насколько мало я знаю о нашем враге. Покоряющая улыбка. – Я не знаю страха с тех пор, как знаком с тобой. Однако ему уже было известно, что все гораздо сложнее. – Не волнуйся, – грустно произнес Келлхус. – Ты познаешь его прежде, чем все закончится. Всевидящее Пламя затрепетало перед ними, захваченное какой-то необъяснимой тягой. Даже жар будто вскружился вихрем. – Значит, – проговорил Пройас, пытаясь преодолеть бивший его озноб, – Великий Поход, наконец, отчалил от берега. Я вижу в том мудрость, неизбежность. Но ты, верно, по-прежнему будешь поддерживать связь с Империей. – Нет… – возразил Келлхус, опустив взгляд на свои сияющие ладони. – Не стану. – Но… но почему? Пророк Войны обвел взглядом темные кожаные стены, словно узрел неясные формы и знаки в колышущихся переплетениях света и теней. – Потому что время ограничено, а все, чем я владею, – разрозненные видения… Он обернулся к экзальт-генералу: – Я больше не могу позволить себе оглядываться на прошлое. И Пройас понял, что Великий Поход, наконец, всерьез выступил в поход. Пришло время оставить всякую обузу, сбросить лишний груз. |