Онлайн книга «Сын боярский. Победы фельдъегеря»
|
– Жалко Корнея Ермолаевича! Как отец родной нам всем был! – Жалко, слов нет. Идём в трапезную, поужинаем, боярина и супругу его добрым словом помянем. Они сделали заказ, поели, выпили за упокой души. Не радостно было на душе у Алексея. Вроде боярином стал, к чему многие стремились, да у единиц получалось. Победой своей над татарином с Кошкиным поделиться хотел, в подробностях рассказать. Боярин – воин опытный, не в одном боевом походе был, он бы Алексея понял. Не довелось, и оттого горько на душе. После завтрака он пошёл в Разрядный приказ, взял указ княжеский о жаловании его боярином и державную на земли Кошкина. За ним теперь и земли, и все сто двадцать душ людишек числились. Получил деньги, что Кошкину причитались за ратников, – это уже воевода поспособствовал. Деньги нужны – как имение отстраивать? Лес вокруг есть, но только и покупать много надо – петли, стекло. Вернувшись, он спросил у парней: – Что-то я ворона своего не вижу. Когда в Переяславль ехали, он за нами летел. – Чего ему в городе делать? Птица завсегда дорогу к дому найдёт. Небось, в имение Кошкина полетел. Алексей тоже о том подумал. Но ворон в его жизни больше не появлялся. – Собирайтесь, едем домой. Нечего нам тут проедаться. Поздним вечером они добрались до имения. Забор каменный с верхом деревянным был цел. На стук вышел Захарий. Увидев ратников, прослезился: – Беда у нас, Алексей. Боярин… Захарий заплакал, потом смахнул слёзы рукавом и открыл ворота. Вместо боярского дома Алексей увидел развалины – от них всё ещё несло гарью. Однако дворовые постройки остались целы: людская и воинская изба, амбары, конюшня. – Отстоять успели. Холопы водой поливали, чтобы огонь не перекинулся. Как дымом потянуло да огонь появился, я в опочивальню боярина кинулся. А туда уж не подступиться, полыхает вовсю, аж волосья на голове трещат. Видно, от свечи огонь занялся; печи-то не топились, тепло. Как жить-то будем? – Будем, Захарий. Боярина схоронили? – Чего там от него да супружницы его осталось? Горстка пепла. Собрали, схоронили сегодня. Третий день, по обычаю. Кого-то из бояр теперь пришлют? Землица без хозяина не будет. Я гонца к князю посылал с известием, как случилось всё. – Есть уже боярин, Захарий. – А ты его видал? – Перед тобой стоит. – Ты, что ли? А не брешешь? Алексей вытащил из-за пазухи княжеский указ: – Чти. Захарий бумагу взял, полюбовался на сургучную печать с княжеской печаткой и вернул её Алексею: – Неграмотный я. Но печать на месте. – И вдруг упал на колени: – Здравствуй, боярин! – Ты что, Захарий! Поднимись! – Услышал Господь мои молитвы, не чужака прислали! – Всё, Захарий, успокойся. Спать давай, устали мы. – Завтра всё по обычному распорядку? Людей на поля – а дворовых? – Пусть пожарище разбирают. Новый дом ставить будем. – Пойду челядь обрадую. А то они уж и не знали, что думать. Ни боярина в имении, ни ратников. Случись плохое, кто нас защитит? – Кончились беды, Захарий! Иван, Прохор, чего застыли? Расседлывайте лошадей – и в конюшню. Захарий, овса им засыпь да водички дай. Захарий всмотрелся в лошадей: – А где Зорька твоя? – На поле брани пала. Новый конь у меня, подарок князя. – Знать – заслужил. Захарий с новиками повели лошадей в конюшню, Алексей же направился в воинскую избу. Он устал – не столько физически, сколько морально. Слишком много потрясений испытал за последние дни. Проснулся он от ярких солнечных лучей, бьющих в окно. Похоже, время близилось к полудню. Вот это он поспал! Новиков в избе уже не было. Алексей встал, потянулся, оделся не спеша, вышел на крыльцо и замер. Вот так номер! Перед ним стояли все приписанные к имению люди – все сто двадцать душ. Видимо, стояли они так давно и молча, боясь побеспокоить нового боярина. Алексею стало неудобно – заставил людей себя ждать. В горле сразу пересохло, он откашлялся: – День добрый! Ему вразнобой ответили. Господи, чего они все от него ждут? Вчера ведь он говорил Захарию, куда людей на работы отправить. Были бы перед ним воины – нашёл бы, что сказать. Там, в боевом походе, на заставе все приказы отдаются по ситуации и выполняются беспрекословно. Он же не хозяйствовал сам никогда. Кошкину подсказывал, но сам не главенствовал. Как говорится, быть водителем или пассажиром – разница большая. Но люди ждут от него какого-то слова. И он решил объясниться: – Князь за воинские заслуги жаловал меня боярином. – Знаем, новики рассказали о твоём геройстве! – закричали из толпы. Алексей нашёл глазами Ивана и Прохора – те сразу спрятались за спины холопов. Вот болтуны, и кто их за язык тянул? Алексей продолжал: – К боярству князь земли дал, но не здесь. Только беда случилась, сгорел боярин с супружницей вместе. Светлая им память! Люди стянули шапки, помолчали. Кошкин был боярином справедливым, попусту не обижал. – Потому боярин решил его имение мне отдать. Так что теперь вместе жить будем, работать. Вы меня уже знаете, Захарий – так уже года два. Все порядки пока оставляю старые. Кто крестьянствовал – те пусть на поля да огороды идут. Новики – на воинские занятия. Кухарки – на поварню. Остальным – на разбор пожарища. Надо место приготовить, да за лето новую избу поставить. Вопросы есть? Тогда за работу! – Алексей привык отдавать приказы чёткие, понятные. Народ стал расходиться. И тут к нему бросилась Марфа, упала на колени: – Прости меня, боярин, не уберегла я твоего ворона! Даже и не знаю, как он из избы вылетел. – Не винись, Марфа! Ворон – птица вольная, в клетке не удержишь. За мной он полетел, не знаю, как и нашёл. И помог мне здорово. Встань, слёзы вытри. Марфа послушно поднялась. – Что-нибудь поесть мне принеси. – Я мигом, одна нога тут – другая там. Алексей умылся пока, потом позавтракал. Какой из него боярин? Денег серьёзных у него нет, одежды парадной, кафтана – и того нет. Впрочем, как и дома боярского. И чем он сейчас богаче холопов? Он бы и сам пошёл на разбор пожарища, да не по чину, не поймут его. Одно дело – сын боярский, другое – сам боярин. Оказалось, он правильно сделал. Буквально через час застучали копыта, загромыхали тележные колёса, и в ворота постучали. Захарий пошёл открывать и вскоре вернулся: |