Онлайн книга «Николай 2. Расстрелянная корона. Книга 2»
|
– А ему стрелок не нужен? Я с удовольствием разрядил бы наган в эти холеные царские рожи. – Это ты у него спроси. Не понимаю, зачем тебе брать на душу еще и грех цареубийцы? – Леня, на мне столько крови, что одним грехом больше или меньше не играет никакой роли. – В общем, я передал тебе распоряжение Голощекина. Сменишь караул завтра в четыре пополудни. Дальше исполняешь приказы Юровского. Если в отряде есть ненадежные люди, то лучше сегодня же отправить их в другие подразделения. – У меня все надежные. – Ты им до поры до времени о задании ничего не говори. О решении Уралсовета твои люди вообще не должны знать. Ладно, все. Занимайся отрядом. – Угу. Не волнуйся, товарищ, завтра в четыре часа мы будем в доме Ипатьева. Голощекин позаботился и о похоронной команде, составленной из надежных большевиков. Им выделили грузовой автомобиль, запасы бензина и кислоты, чтобы уничтожить трупы. Было определено место, где это произойдет. К утру 16 июля все приготовления к расстрелу были закончены. Осталось привести приговор в исполнение. Разведывательную группу белых большевики так и не нашли. Они посчитали, что после гибели Белого она ушла подальше от Екатеринбурга. О самопожертвовании комиссары и не думали. Это понятие было чуждо им. В 16 часов к Ипатьевскому дому прибыл отряд Волкова. Он сменил прежний караул. – Товарищ Волков, вам известно, почему заменен караул? – спросил Юровский. – Так точно! – А бойцам? – Нет, мне было строго запрещено вводить их в курс дела. – Хорошо, выставляйте посты, схема в комнате дежурного. – Слушаюсь. Один вопрос, если позволите. – Да. – Разрешите мне войти в расстрельную команду. Юровский не без удивления посмотрел на Волкова: – Чем, интересно, вызвана данная просьба? – Слишком много пришлось пережить благодаря царскому режиму. Вернуть бы должок, чтобы на душе спокойней стало. – И войти в историю, так? – Не без этого. – Хорошо, я не против. Когда надо будет, я сообщу. Отряд Волкова занял посты, сам Федор – место дежурного. Вечером Юровский со своим заместителем Никулиным и Медведевым, присланным из ЧК, начал составлять конкретный план убийства. Никулин предложил зарезать всех в кроватях либо закидать комнаты гранатами, а потом добить выживших. Юровский отверг данное предложение: – Это не подходит, особенно с гранатами. Грохот ночью будет слышен слишком далеко. А нам шум не нужен. Проведем расстрел в полуподвальной комнате. Для этого ее необходимо освободить от мебели, но это уже мелочь. – А как, интересно, вы объясните Романовым и их слугам необходимость перехода в подвал среди ночи? Рассчитываете, что они все как бараны послушно пойдут на бойню? Николай и его жена прекрасно поймут, для чего их просят спуститься вниз, и поднимут еще больший шум. – Это я беру на себя. – Ну раз так, хорошо. – У нас одиннадцать стрелков, включая вас, товарищ Медведев. Плюс Федор Волков, изъявивший желание участвовать в деле. Этого более чем достаточно. В полночь должна подъехать похоронная команда во главе с товарищем Ермаковым. Тогда и начнем. – Юровский повернулся к Никулину. – А сейчас, Григорий, возьми пару бойцов охраны и займись подготовкой комнаты. Поручик Беркутов внимательно следил за тем, что происходило у дома Ипатьева. К нему подошел Горин. – Ну что там, ваше благородие? – Непонятные движения, Авдей Гаврилович. В четыре часа сменился караул, позже к дому подъехало трое комиссаров. Не нравится мне все это. – Готовятся к эвакуации семьи в Москву? – Сегодня? Шестнадцатого числа? – Может, дату отъезда изменили? – Надо бы сообщить об этом Покровскому. – Рано. Если большевики решили вывезти царскую семью сегодня, то на станцию ее отправят ночью. У меня полгорода в знакомых. Есть мужики и с железной дороги. Пойду-ка я пройдусь до вокзала. Если комиссары готовят ночную эвакуацию, то специальный поезд уже должен стоять где-нибудь на путях. – Хорошо, Авдей Гаврилович. Старый казак ушел в седьмом часу, вернулся в половине девятого. – Ну и что? – спросил Беркутов. – Нет ни паровозов, ни состава. А у вас что? – Все по-прежнему. Впрочем, суета вроде успокоилась. Часовой на месте, ворота закрыты, в доме как обычно. – Комиссары уехали? – Нет, они в доме. – Да мало ли для чего они там собрались? Может, в карты перекинуться или водки попить. – В доме особого назначения? – А что? Гораздо удобнее и безопаснее, нежели в совете. – Не могли засесть у кого-нибудь на квартире? – В связи с раскрывшейся попыткой прорыва отряда и с тем, что разведгруппу так и не нашли, в городе введено чрезвычайное положение. Значит, всем надо быть на службе. Вот комиссары и сидят в доме Ипатьева. – Ох, Авдей Гаврилович, чего-то мы не понимаем. Беспокойно на сердце. – Давайте-ка я ужин сделаю. – Для меня не надо, Авдей Гаврилович. Мне, если можно, чаю покрепче. – Чаю так чаю. – Старик ушел на кухню. Время тянулось медленно, наступили сумерки. Затем город постепенно накрыла темнота. В час ночи в дом Ипатьева приехал военный комиссар Голощекин. Беркутов видел это и сильно встревожился. Но что он мог сделать? У него приказ наблюдать. В голове мелькнула мысль поехать на хутор, но поручик отбросил ее. Что это даст? Ничего. Даже если Покровский решится на прорыв к дому, то это приведет к гибели группы еще на окраинах города. Беркутов промокнул слезящиеся глаза платком и продолжил смотреть на дом Ипатьева. Голощекин вызвал Юровского на улицу. – Вот и вы, товарищ Филипп. А я пытался дозвониться до вас, – сказал тот, выйдя из ворот. – В чем дело, Яков? – А вы не видите? Где машина с похоронной командой Ермакова? – Что, ее еще не было? Черт бы побрал этого Ермакова. В половине второго вдали заурчал мотор, и вскоре к дому подкатил грузовик. Ермаков выпрыгнул из кабины. От него крепко несло алкоголем. Он назвал пароль. Юровский махнул рукой и приказал: – Загоняйте машину во двор и не выключайте мотор. – Так вы еще не того? – спросил Ермаков. |