Онлайн книга «Николай 2. Расстрелянная корона. Книга 2»
|
– А почему вы, Алексей Евгеньевич, ставите Америку во главу всех бед России и Европы? – Во-первых, не во главу, во-вторых, не всех бед. Но давайте посмотрим, кому особенно выгодна большая война в Европе. России? Великобритании? Франции? Нет. Германии? На начальном этапе – возможно, но не сейчас. Теперь война наносит огромный ущерб всем европейским странам, грозит падением не только Российской и Османской, но и всех остальных империй. Поэтому-то весеннее наступление союзников и должно было завершить войну. Так оно, скорее всего, и было бы, если бы не государственный переворот, а затем игрища, затеянные с царской семьей. Долгожданный мир был совсем рядом. Победоносное завершение войны, мирное развитие страны. Но нет, все рушится как карточный домик. В самый неподходящий для государства момент. Случайно такое произойти не может. Однако достаточно рассуждений. Ужин стынет, Сергей Викторович, да и Лиза заждалась своего жениха. – Так я могу поужинать и у нее. – Нет, там вам будет не до ужина. Кириллин вздохнул: – После ваших умозаключений, князь, голова идет кругом. – Ничего, пройдетесь по воздуху, она и встанет на место. После ужина Покровский проводил подпоручика до ворот и спросил: – Значит, вы завтра в Царское Село? – Так точно. – Передавайте привет поручику Дольскому и продолжайте работу в том же духе. – Есть! – Удачи вам, Сергей! – Да, удача не помешала бы. Но похоже на то, что она отвернулась ото всей России. – Пока не все так плохо. – Вот именно, пока. До свидания, Алексей Евгеньевич. Утром Покровский созвонился с графом Долговым и в полдень в штатской одежде был в Таврическом саду. Долгов медленно шел по дорожке вдоль пруда. Покровский догнал его. – Добрый день, граф! – Добрый, но давайте без титулов. – Хорошо. Я слушаю вас, Петр Петрович. – При выемке бумаг у императора была обнаружена телеграмма со странным текстом. Коровиченко считает его зашифрованным. – Телеграмма отправлена государем супруге? – Напротив, Александра Федоровна послала ее мужу. – Зачем императрице было шифровать телеграмму? – Этого, Алексей Евгеньевич, не знаю. Пока специалисты работают над шифром, Керенский решил отделить государыню от семьи. – Мать от больных детей? Из-за какого-то недоразумения? Это же полный бред! – Говорю, что знаю. – Что еще? – В Петросовете раздаются призывы перевести царскую семью в Петропавловскую крепость. – И что Временное правительство? – Против. Тот же Керенский решительно не согласен. – Может ли быть эта вот якобы шифрованная телеграмма поводом для перевода в крепость? – Думаю, данный фарс только для этого и затеян. – А что по переезду государя и семьи в Англию? – Ничего нового. – Понятно. – Покровский внимательно посмотрел на графа и спросил: – Скажите, Петр Петрович, почему вы сообщаете мне о том, что происходит в совете и правительстве? – Вы честный, порядочный человек. Себя я тоже считаю таковым. Я вынужден принять революцию, хотя и не симпатизирую новой власти. Монархия – единственная форма правления, приемлемая для России. Однако история распорядилась по-своему. Вы служили непосредственно при императоре, часто встречались с ним и никогда не примете революцию, какие бы цели она ни декларировала. Я не в состоянии помочь царской семье, вы способны сделать это. – С чего вы взяли? Я не выхожу из своего дома, тогда как для вас открыты двери и Временного правительства, и Петросовета. – Открытые двери совершенно не означают, что вход свободен. Вы, Алексей Евгеньевич, кроме прочих достоинств, еще и смелый человек, генерал. Я же совсем другой. Вы не оставите мысли о спасении августейшей семьи, даже если для этого придется пожертвовать жизнью. – Вы считаете, что существует серьезная угроза? Долгов вздохнул: – Когда-то новым правителям надоест нянчиться с царской семьей, и тогда может последовать расправа. Я очень не хотел бы, чтобы император, его супруга и дети стали жертвами революции. Но если вас не интересует то, что становится известно мне, то мы прекратим общение. После непродолжительной паузы Покровский сказал: – Продолжайте передавать сообщения. Возможно, они действительно помогут. Но будьте осторожны. Если в Петросовете прознают про вашу деятельность, то кара будет суровой. – Да, на это новая власть не скупится. Я осторожен. – Не думаю, что следует ставить в известность о наших отношениях вашу супругу. – Маргариту? Ее-то следует остерегаться больше всего. – Почему? Потому что женщинам по определению нельзя доверять? – Нет, Алексей Евгеньевич. Просто я слишком хорошо знаю, на что способна моя дражайшая половина. – Это ваши дела. У вас все? – Да. – Тогда до свидания, Петр Петрович. – До свидания, Алексей Евгеньевич. Покровского встревожила информация о возможном переводе царской семьи в Петропавловскую крепость. Оттуда она уже точно не вышла бы. Но, к счастью, этого не произошло. Царская семья осталась в Александровском дворце. При этом Керенский изменил свое намерение. Он отдалил от семьи не императрицу, а Николая. Видимо, даже ему разлучение матери с детьми показалось бесчеловечным деянием. Впрочем, вскоре стало известно, что телеграмма не зашифрована. Керенский ознакомился со множеством личных бумаг государя и Александры Федоровны и отменил свое решение. Семья воссоединилась. Но с того момента тревога постоянно жила в душе Покровского. В очередной раз министр юстиции приехал в Царское Село 12 апреля. Он был приветлив, весел, пытался шутить. Только когда государь попросил его обеспечить встречу с послом Великобритании Бьюкененом, Керенский принял свой обычный вид и спросил: – Зачем вам это? – Я хочу напрямую связаться с королем Георгом. Вижу, у вас не получается наладить деловые отношения с английским правительством. С вашего позволения это сделаю я. – Мы можем поговорить наедине? В кабинете присутствовала императрица. – Вы спрашиваете об этом у меня, которого совсем недавно безо всяких церемоний отделили от семьи? – Тогда этого требовала ситуация. Сейчас совершенно другое дело. Александра Федоровна не стала ждать просьбы мужа и сама вышла из кабинета. |