Онлайн книга «Поверженный демон Врубеля»
Из нового – диван, простенький, с матерчатой обивкой темно-зеленого цвета. А вот пара кресел – явно из другого набора. Стас присел. Неудобное. Жесткое и скрипит, точно вот-вот развалится. Кольнула обида: мог бы Мишка взять денег и на нормальную мебель. Но нет, представлял себя небось гордым бедным родственником… правда, деньги все равно брал, и в последние месяцы приличные суммы… на что уходили? Стас нахмурился. А если Людочка ошиблась? Если… наркотики стоят немало, и если так, то все логично… или нет? Стасу не случалось водить близкого знакомства с наркоманами, но он предполагал, что квартиры их выглядят несколько иначе. У Мишки было чисто. Нет, пыль, конечно, собралась, но это естественно, в квартире-то несколько дней никто не убирался, но кроме пыли… порядок почти армейский. Кровать заправлена, как учил отец, идеально, покрывало по линейке. Подушка сверху. Наволочка чистая, даже пахнет освежителем для белья. И простыня. Значит, меняли белье не так давно. Наркоманов вряд ли заботят такие мелочи, как грязные простыни. В шкафу вещи разложены по полкам. Майки. Рубашки. Свитера. Брюки на вешалках, на старых зажимах. И костюм имеется универсального черного цвета. – Стас! – Людочкин голос заставил отвлечься от созерцания шкафа. – Вы не могли бы… Он может. Многое может. Не спать трое суток кряду. Или даже четверо, но на четвертые голова становится ватной, неудобной. Может не есть или есть, но что придется, а приходится – что под руку попало. Может улыбаться, когда охота разбить голову собеседника о стену… договариваться… унижаться, чтобы получить нужный контракт… или, напротив, притворяться незаинтересованным, заставляя унижаться других. Может быть последней сволочью, потому что в бизнесе только такие и выживают. – Смотрите, – Людочка стояла перед открытым холодильником. Старенький совсем… пожалуй, едва ли не старше самого Стаса. И странно, что он еще работает. Гудит. И морозит. Морозильная камера с отломанною дверцей, которую прикрутили проволокой, чтобы вовсе не отвалилась, пока не затянуло ледком. Размораживать холодильник приходилось раз в два месяца. Но Людочку вовсе не камера удивила, наверняка видела, если заглядывала в гости. А она явно заглядывала, потому и чувствовала себя в квартире куда свободней, чем Стас. – Интересный набор, правда? Банка красной икры. И бутылка неплохого шампанского. Сыр с плесенью. Мясная нарезка… прозрачная коробка с пирожными. – Там и шоколад есть, – сказала Людочка, и в тоне ее послышались обвиняющие нотки. – Что вы об этом думаете? Думать Стасу было сложно. Голова, конечно, не болела, за что Людочке огромное спасибо, но мысли в ней были скомканные, не связанные между собой. Стас нахмурился. Вот не любил он подобные состояния, чувствовал собственную беспомощность. – Думаю… решил отметить… выставка открывалась завтра… то есть позавчера… должна была открыться на следующий день, когда он… – Стас замолчал, запутавшись в днях. Но Людочка его и так поняла. – Получается, что Мишка отправился в галерею… скажем, решил проверить, все ли готово к открытию. Но он не планировал задерживаться в галерее надолго. Собирался вернуться. Логично? Вернуться и отметить… правильно, если бы не так, не стал бы шампанское в холодильник засовывать. Места в этом холодильнике не так и много. – И картины он не планировал уничтожать… и уж тем более не стал бы принимать что-то… – А под влиянием момента? – Стас бутылку поставил на стол. – Скажем, расстроило его что-то… или увлекся работой, а потом… – Возможно, но маловероятно. Миша… он любил все планировать. Не самое обычное свойство для творческого человека. Он говорил, что это – сила привычки. Ему удобнее, когда все по плану… более того… у него на шоколад была аллергия. Да, теперь Стас вспомнил. Шоколадные конфеты и красные щеки, которые зудели. Мишкино хныканье, отцовское недовольство. Досталось обоим, но Стасу больше, потому как он старше Мишки и должен был присматривать за братом. – Тогда зачем шоколад? И пирожные… сыр… это женский набор, – сказала Людочка, отправляя упомянутые пирожные в мусорное ведро. – И женщина эта появилась после Ольги. Видя Стасово недоумение, Людочка пояснила: – Ольга предпочитала виски. Или пиво на худой конец. Женщина, которая появилась после Ольги… вместо Ольги… с которой Мишка планировал встретиться или в галерее, или возле галереи, или домой пригласил… и если женщина эта была настолько важна, что Мишка убрался в квартире, что купил шоколад и треклятые пирожные, шампанское, которое и вправду женский напиток, значит… – Не спешите с выводами, – попросила Людочка. Она выглядела спокойной, отрешенной даже. Стояла. Продукты складывала в пакет. А сложив, протянула Стасу. – Себе оставьте. – Мне и так сенполии достанутся… Мысль, мелькнувшая было на краю сознания, оформилась. – А… давно он увлекся этими вот… – Стас ткнул в горшочек пальцем. – Сенполиями? – С полгода уже… да, пожалуй… Полгода. И тогда же Мишка впервые снял с карточки более-менее крупную сумму. – А… Ольга эта его? Людочка задумалась ненадолго, а потом с немалым удивлением произнесла: – Примерно тогда же… думаете… – Думаю, надо с этой вашей Ольгой поговорить. – Она не моя, – уточнила Людочка. – Но вы правы… только сначала… вы ведь не заглядывали в мастерскую? Стас пожал плечами: какая разница? – Не заглядывали, – подтвердила она свою догадку. – Идем. – Зачем? – Затем, что если в этом доме и есть что-либо важное, то оно там. Третья комната. Глухая. Отцовская. Прежде она запиралась на ключ, потому что детям в этой комнате делать совершенно нечего, а отец не верил, что Стас и тем более Мишка сумеют справиться с любопытством. Они и не справлялись. Гадали. Придумывали себе небылицы о том, что прячется за зеленой дверью. Как потом оказалось, ничего интересного. Старый однодверный шкаф с антресолью. Кровать. И письменный стол с аккуратными стопками бумаг. Коврик вязаный. И лампа под желтым абажуром. Книжная полка с книгами. Куда все подевалось? Мишка сказал бы, если бы Стас спросил, но он не стал мучить ни себя, ни брата вопросами. Он вообще не думал про эту комнату, судьба которой изменилась. К лучшему ли? Все вынесли. И обои, темно-зеленые, с цветами на них, исчезли. Стены выровняли и выкрасили в белый цвет, от обилия которого у Стаса моментально заныла голова. |