Онлайн книга «Десять историй о любви»
|
– Опять двадцать пять. Говорю вам – поезда на Украине не ходят. Железные дороги взорваны все. Когда Виктор уставал с ним спорить, он просто закрывал глаза и старался уснуть под мерное покачивание бэтээра. Он говорил себе, что, наверное, все-таки сошел с ума. Но теперь это уже его не пугало. Его больше пугал темный сверток, который лежал недалеко от него. Под тканью легко угадывались очертания человеческого тела. – А из-за чего у вас идет война? – спрашивал он, понимая, что не уснет. – Старая история. Православные воюют против католиков. – А вы кто? – Мы православные. Воюем за истинного Христа. – Понятно, – говорил Виктор и удивлялся тому, как странно он сошел с ума. «Надо было меньше смотреть телевизор», – говорил он себе, стараясь отодвинуться подальше от зловещего свертка. * * * – Да не буду я этого делать! – сказал Виктор и вскочил из-за стола. – Ты сядь, Хома, – сказал ему сотник. – Не горячись. Это не я придумал. Так доченька захотела. Попросила меня еще год назад. – Сколько раз говорить – меня зовут Виктор! – Ну, пусть будет Виктор. Только мои-то хлопцы знают тебя как Хому. Дочка про тебя много рассказывала. Сказала мне – как умру, пусть Хома по мне три ночи читает, а больше никого не проси. Так и сказала. А я говорю – да с чего ты взяла, что скоро умрешь? А она смотрит на меня своими глазами темными и говорит – знаю я, тату, знаю. Сотник замолчал и опустил голову. – Любила она тебя, – глухо сказал он, не поднимая глаз. – Ты уж не отказывай мне. Мне сейчас отказывать лучше не надо. Казаки, расположившиеся на хуторе, тоже предупредили Виктора, что сотнику перечить нельзя. – Расстреляет. Он и так может любого из наших в расход пустить, а сейчас он вообще сам не свой. Так что, Хома, смотри. Это тебе решать. – Я не Хома! – Конечно, конечно. Но пуле-то все равно. Что Хоме в лоб влететь, что Виктору. Понимая, что просто так его не отпустят, Виктор обошел весь хутор в поисках возможности убежать. – Дурной, – сказал ему Горобец. – Кругом мины-растяжки. Поэтому тебя и не караулит никто. Тут всего-то две тропки. Но их надо знать. Пойдем. Батько велел молитвам тебя научить. Поминальную хоть одну знаешь? Единственная дорога, по которой на хутор прошел БТР, была перекрыта двумя пулеметными гнездами. В каждом сидели по два казака. Когда Виктор и Горобец проходили мимо, один из них, совсем молодой, еще без усов, шепнул что-то на ухо другому. Тот покосился на Виктора и мрачно покачал головой. – А даже если проскочишь, – продолжал Горобец, – все равно тебя западные поймают. У них на всех дорогах стоят патрули. Рассказать тебе, что они делают с пленными? – А почему эти за пулеметом так смотрят на меня? Горобец обернулся. – Эти? Да они тебя жалеют. – Жалеют? Почему? – Потому что дочка у сотника была ведьма. Виктор остановился как вкопанный. – Ведьма?!! – А ты разве не знал? Мы думали, что ты знаешь. Зачем, по-твоему, сотник держал ее так далеко от себя? Три дня к вам по лесам пробирались. Виктор в упор смотрел на Горобца и не говорил ни слова. – Ну, чего ты? – сказал Горобец. – А ты думал – она просто так там жила? – Я ничего не думал. Я ее до вчерашнего дня даже не знал. – Брешешь. – Только во сне видел. – А фотки? – Не знаю – откуда они взялись. – Да она про тебя уже целый год всем рассказывала. Еще до Ковтуна. – До какого Ковтуна? Горобец помрачнел. – Да был тут у нас один. Фамилия Явтух, а прозвище было Ковтун. – И что с ним случилось? – Лучше тебе не знать. Пойдем, я тебя молитвам научить должен. Скоро стемнеет. Гроб в церковь понесем. Виктор сделал шаг вперед и вплотную приблизился к Горобцу. – Нет, ты мне расскажи. – Да чего там рассказывать? Справный был казак. Теперь нету. Вернее, есть, но уже вроде и не казак. Сотник дочку из-за него с хутора отселил. За других казаков боялся. – Да что с ним случилось? Толком можешь сказать? Горобец покосился на казаков в пулеметном гнезде и украдкой перекрестился. – Не надо бы к ночи… Но так и быть. Тем более – кому про это знать надо, как не тебе. Он еще раз перекрестился. – В общем, Ковтун этот начал сохнуть по ней. Девка красивая. На других хуторах таких днем с огнем. Только нам-то про ее красоту все известно было. А вот Ковтун сдуру на все разговоры рукой махнул. Как привязанный за ней везде таскался. А потом странный немного стал. Задумчивый. Сидит целый день в углу, автомат чистит. Никому слова не говорит. Как-то ночью пошел еще с тремя в караул, да всех положил из автомата. Полдня кровь со стен отмывали. А сам исчез. Как будто и не было его. Отправили за ним в лес пять человек – ни один не вернулся. И, главное, выстрелов не слыхать. Потом нашли их. Он их по деревьям развесил. Все без голов, и руки-ноги до костей изорваны. Как будто зубами их грыз. И пуля его не берет. Иногда днем вон там на горе показывается. Стоит вон на той опушке, сверху на хутор смотрит. Снайпера сколько раз били. Только вздрагивает. В бинокль видно – аж мясо от него летит. Постоит-постоит, потом развернется и в лес уходит. Так что я бы на твоем месте туда убегать не спешил. – А в хутор он не спускается? – Иногда по ночам. Бабы говорят – видели, как он в окна заглядывает. Но в хату войти ему силы нет. Образа у дверей стоят и у окон. Не знаю, чего он ищет. Может, панночку свою ждет. Виктор поежился от озноба. – Ладно, пойдем, – сказал Горобец. – Молитвам тебя научу. Без них твое пропащее дело. Вечером гроб для панночки был готов. Стоя рядом с ним, Виктор старался не смотреть на лицо покойной. Казаки положили гроб на автоматы и понесли в церковь. Было уже темно. – Отмоли мне дочь, – сказал сотник, оставшись с Виктором наедине. – Сумеешь – до конца жизни богатым будешь. – Я в банке работаю. – Тогда просто так отмоли. Я тебя за это живым оставлю. Дверь за ним со скрипом захлопнулась. Виктор слышал, как снаружи на нее повесили замок. Он постоял, не оборачиваясь, еще минуту, потом неумело перекрестился и посмотрел туда, где поставили гроб. В церкви было темно и тихо. * * * Сначала все шло хорошо. Он монотонно читал из огромной книги, которую дал ему Горобец. Слова для него были совсем чужие, но он старательно выговаривал их в гулкую пустоту церкви. Эхо разносило его голос по всем уголкам. |