Онлайн книга «Гортензия в маленьком черном платье»
|
– Тогда давай работать вместе! – воскликнул Младшенький. – Я вновь возрождаюсь, моя красавица! А то я тут недавно совсем сам себе надоел. Мне не с кем было поговорить. Моя мысль движется слишком быстро для среднего человека, и оттого я чувствую себя очень одиноко. А вот ты летишь на скорости двести миль в час. – Спасибо, Младшенький. – Ты лучезарная, точная, поражающая! – Спасибо, спасибо. Всегда приятно, когда тебя ценят… – Ты вернешься во Францию, милая моя Гортензия! Ты вернешься! И мы сможем пожениться. – Ну не сразу. Тебе еще только шесть лет. – Как же это обидно! Может, я попробую ускорить время… – Но только перед этим посоветуйся со мной! – Ладно. – И потом, есть еще Гэри. Ты помнишь об этом? – Да. Но он уже стар. – Да он всего на год старше меня! – Ты всегда останешься юной и прекрасной. Я уж прослежу за этим. Я как раз изобрел формулу замечательного крема, мне удалось заключить кислород в мазь, которая регенерирует стареющие ткани. Я работаю с НАСА, там хотят использовать его при сильных ожогах. Им вот совершенно все равно, что мне только шесть лет, они разговаривают с моим мозгом, а не с моим телом так называемого ребенка! У них нет никаких предрассудков на этот счет. – То есть ты собираешься заняться лечебной косметикой? – Знаешь, что я тебе скажу: я уже не знаю, куда приложить свои способности, квартира завалена моими исследованиями, ни одной свободной комнаты не осталось. А ты когда приезжаешь в Париж? – Я еще не знаю. Мне надо увидеться с моей спонсоршей. – Это кто? – Одна пожилая дама, которая будет продвигать мою коллекцию. У нее серьезные намерения. Она финансирует меня и доверяет мне. – Ты ее хорошо чувствуешь? – Да. Ты знаешь, это как раз та женщина, о которой ты говорил мне в феврале, помнишь, о том, что моя жизнь переменится после знакомства с ней. Еще один раз ты оказался прав. – Чудесно, любимая моя. Я слышу шаги матери, надо нам с тобой прекращать разговор. – Не забудь отправить сообщение Гэри. – Я, конечно, сделаю это, чтобы доставить тебе удовольствие, ненаглядная моя, но не забывай, что этот человек, которого я ценю и уважаю, остается моим соперником. И это должно быть очевидно для нас обоих! Гортензия уверила его, что для нее это очевидно, и Младшенький попрощался. Он вновь был полон сил и жажды открытий. – Какая удивительная женщина! – воскликнул он, вцепляясь зубами в тряпку. Ему было легко и весело. Он посмотрел в потолок, проследил глазами за бегущей тенью, дробящейся на длинные нити. В электрическом свете трепетало множество новых, свежих идей. Наступил конец его душевной смуте. Он будет работать над проектом Гортензии, найдет ей фабриканта, который выпустит ее великолепную коллекцию, и они вдвоем, используя свою неуемную энергию и могучие таланты, покорят мир. – Мать! – закричал он в открытую дверь. – Принеси мне блюдо спагетти и жаркое из барашка! Я умираю с голоду. В гостиной, в уголке своего рабочего столика, среди россыпей карандашей, кисточек, папок белой бумаги, палитр, измазанных краской тряпок, ножниц и многочисленных набросков Гортензия пристроила сумочку с косметикой. Перед ней, повернув лицо к свету, сидела Ширли. Плечи ее были сгорблены, она подчинялась воле Гортензии, всем видом выражая смиренную покорность, хотя время от времени и пыталась изобразить энтузиазм. – Сядь прямо, – велела Гортензия. – А ты намазала лицо кремом? Ширли кивнула и выпрямила спину. – Ты знаешь, что ты наденешь? – У меня есть платье и пара черных лакированных туфель. – А какое платье-то? – Ну какое-то платье. – Ширли, так нельзя! Ни одно платье не похоже на другое! – Красное прямое платье. Модель «Гермес», мне его еще давно подарила мать. – Вот как? А бабуленция тебе платья дарит? – Не называй ее так. Это ей совсем не идет. У Ширли даже слезы выступили на глазах. – О-ля-ля! Уже ничего тебе не скажи! – Я не хочу, чтобы ты называла ее бабуленцией. – О’кей! Беру свои слова обратно. – Извини меня, я очень устала. – Знаю-знаю, разница во времени, акклиматизация, трали-вали семь пружин… – Но это правда! – воскликнула Ширли, в очередной раз едва удерживая слезы. Гортензия бессильно опустила руки. – Послушай, давай сделаем по-другому: разговаривать мы больше не будем. Я буду красить тебя в тишине. Договорились? – Договорились. – Может быть, ты сразу наденешь платье, чтобы не разрушить макияж? – Это не обязательно, там расстегивается молния. – О’кей. Тогда закрой глаза и дай мне возможность делать свое дело. Гортензия достала свою синюю пудреницу и провела пуховкой по носу Ширли, которая так и подскочила, словно сработал защитный рефлекс. – Не бойся! Я сделаю тебе идеальный цвет лица. У меня волшебная пудра. Ширли вздохнула: – Стоит ли трудиться? – И я нарисую тебе улыбку. – Невозможно все время смеяться, когда сердце рвется на клочки. – Вот и не догадалась! – Я сейчас очень устала, я слишком много работаю. – Ну пусть Филипп постарается! – К чему ты мне это говоришь? – Потому что он глава предприятия, разве нет? Вместе с Беккой. – Ну да, пожалуй. Ширли чуть улыбнулась. Гортензия положила на стол пудреницу и заглянула ей прямо в глаза. – Что ты этим хочешь сказать? – Ничего, – ответила Ширли, – но я тоже очень и очень болею за это дело. – Тебя никто не заставляет. – Конечно. – Ну и перестань тогда изображать жертву, это меня нервирует. И прекрати дергаться! Огни нью-йоркского вечера заиграли в серовато-синих глазах Ширли, высветили изящную линию щек, изгибы бровей, рисунок губ. – И к тому же ты красива! Оливер тебе этого не говорит? – Плевать мне на Оливера, – мрачно бросила Ширли. – Это что-то новенькое. У тебя поэтому башню снесло? – В общем, да. – Вот что значит во всем зависеть от мужчины! Надо быть как я, я рассчитываю только на себя. И никогда не рискую разочароваться. |