Онлайн книга «Бездна»
|
На боку что-то вроде герметичной крышки люка субмарины. Я вставил ключ в маленькое круглое отверстие, повернул, осторожно открыл дверцу. И вошел в чрево кита. Она вскрикнула от неожиданности: – Ох, как ты меня напугал! Помещение напоминало пещеру. Или звериное логово, правда, не совсем темное: крошечные диодные лампочки источали теплое желтоватое мерцание. Общее впечатление: убежище, тайник, нечто из давнего прошлого, из царства теней. Это узкое, тесное пространство было оборудовано под обитаемое, но вся его обстановка – полки, столики, кровать, гладкие и блестящие, как лед, – составляла единое целое со стенами из стекловолокна. Если не считать нескольких цветных предметов – плитки, выключателя да туалетных принадлежностей, – все было белым. Все остальное… кроме Пас, лежавшей на кровати в одних трусиках, с обнаженной грудью. Я подошел к ней: – Ты собиралась спать? – Не знаю. Что значит «собиралась»? Сон сам решает, приходить ему или нет. – Знаешь, я очень волновался. – Но ведь ты же меня бросил. – Ну прости, я сожалею. Можно я лягу рядом? – Как хочешь. Я не заставил себя просить. Сбросил одежду. Она подвинулась, давая мне место. Мне было стыдно за свою бледную кожу рядом с ее смуглой, мерцавшей в этой полутемной норе, словно драгоценный янтарь. Моя рука легла на ее бедро, повернула ее на бок, прижала к моим бедрам. Мои пальцы бережно обводили изгибы ее тела, от колен до упругих полушарий груди и выше, до ключиц, до хрупкой тонкой шеи. Она вздрогнула и резко откинулась назад: – Перестань, не надо! Ее взгляд фотографа, брошенный исподлобья, пронзил меня с безжалостной точностью оптического прицела киллера. – Ладно, Пас, не хочешь – как хочешь, но нам нужно поговорить. – Тебе всегда нужно поговорить. А я больше не хочу разговаривать. Она отодвинулась от меня, села. Черные волосы разметались по плечам. Я смотрел на нее снизу вверх. Я не хотел ее потерять. – Я ведь уже извинился. И прошу прощения еще раз. Но я хочу, чтобы ты меня поняла. – Бросить женщину в ресторане… да разве так поступают? – Знаю, это гнусно, но я исчерпал все свои доводы. И меня шокировали твои слова. Поэтому я предпочел уйти. – Настоящий мужчина никогда бы так не сделал. Мне больно было это слышать. Какой же иной реакции она от меня ждала? Она никогда не уступит, не оставит никакого выхода. Ну да, я ушел, я бросил ее. Но ведь я вернулся. И попросил прощения. Даже дважды. – Есть вещи, о которых ты не знаешь… – начал я. Ее губы растянулись в злой усмешке. – Почему ты так улыбаешься? – Ни почему. Иногда ты со мной обращаешься как с дурочкой. – И она снова усмехнулась – теперь уже скорее горько, чем зло. – Когда-нибудь у тебя откроются глаза. На окружающий мир, на тебя, на меня… Потому что это ты не знаешь некоторых вещей. Хотя нет, знаешь – раз я тебе о них говорю… Но не придаешь значения… Она закрывает лицо руками. Ее грудь содрогается, слезы льются рекой. Я сажусь на кровати, пытаюсь заглянуть ей в лицо: – Пас, ну что случилось? – Ты ничего не понимаешь, – говорит она хрипло, ее душат слезы. – Ну так объясни мне, я для этого и пришел сюда, к тебе. Но она упрямо качает головой, глядя на свои голые ноги: – Нет, ты обо мне не думаешь. Только о себе… У меня перехватывает горло. Я обнимаю ее, прижимаю к груди ее голову. Она упирается, потом мало-помалу сдается. – Неправда, я думаю только о тебе, Пас. – Если бы думал, то понял бы то, что я хочу сказать. Понял бы, как я здесь задыхаюсь. И ее охватывает дрожь. Настоящая, непритворная дрожь. Мне страшно, я крепче обнимаю ее. – Ну, скажи, Пас, что с тобой? – Я задыхаюсь, Сезар. Правда задыхаюсь. Задыхаюсь в Париже. Задыхаюсь рядом с тобой. Я опускаю голову, ее слова смертельно ранят меня. – Это правда? Даже рядом со мной? Она проводит рукой по лицу. И говорит – хрипло, словно и впрямь задыхается от чувств, которые захлестывают ее, как волна, как неостановимое цунами: – Да, и рядом с тобой тоже. Ты не сможешь помешать тому, что должно случиться. – А что должно случиться? – спрашиваю я. – Этот черный прилив, который все испоганит. Люди, их жестокость, их бессмысленное кишение… И ты такой же, как они. Мы дышим отравленным воздухом, Сезар. Он пахнет смертью. – Не надо, не говори так! И я целую ее руки. Запах ее кожи напоминает мне аромат темного меда. Это совсем не запах смерти. И я вовсе не такой же, как другие. – Почему ты не отвечала на мои звонки, я вызывал тебя раз пятьдесят, не меньше. – У меня больше нет мобильника. – Потеряла? – Выбросила в воду. Вон туда, перед китом. – Ну и как же я мог тебя найти? – Да нечего было меня искать. Я хотела успокоиться, побыть одной. Чтобы обо мне все забыли хоть на время. – Как я могу забыть тебя, Пас? Я люблю тебя. Она снова вздрагивает. – Завтра мы улетим. Я буду заботиться о тебе. Позволь мне заботиться о тебе, Пас, пожалуйста! Я укладываю ее на кровать, прижимаю к себе. Мы долго лежим так, в теплом чреве кита, в золотисто-молочном свете, прильнув друг к другу. А потом наши тела начинают двигаться, и это упоительно. Я слышу ее дыхание, я не хочу, чтобы она ушла. Мне нужно ее удержать, а если не получится, стать ее тенью, ее дубликатом – как говорят о ключах. Перед глазами всплывает образ мальчика с лягушкой. Это он соединил нас здесь – он, с его брыкающейся лягушкой, с его жаждой жизни, неумолимым взглядом и легкой улыбкой – свидетельством того, как хорошо принадлежать этому миру. – Я хочу ребенка от тебя, – шепчу я ей в жгучем вихре наших смешанных дыханий. – Перестань! – Вспомни Boy With Frog! Роди мне такого же. – Прекрати! – Он ведь и тебя растрогал. – Заткнись! Мы раньше никогда об этом не говорили. Для нее эта тема просто не существовала. А, собственно, почему? Потому что она – художник? Глупость какая. Я не верю в этот постулат – что художник воплощает себя только в своем искусстве. И вот я в ней, и вот я во чреве кита… Я сразу почувствовал, что все изменилось. Что-то странное происходило сейчас. Каким бы способом люди ни занимались любовью, какие бы позы ни выбирали, их соитие всегда зиждется на одном-единственном движении взад-вперед, волнообразном, повторяющемся, мерном, широком. Словно для того, чтобы достичь другого, нужно сперва спуститься в себя самого, отыскать и вытащить на свет божий все лучшее, что в тебе кроется. Словно нужно сперва отыскать тайну, создавшую тебя таким, какой ты есть, чтобы соединить ее с тайной другого. |