Онлайн книга «Самоход. "Прощай, Родина!"»
|
Голова была полна новыми и не очень приятными впечатлениями. В горячке боя он не чувствовал страха, а сейчас испугался. Попади бомба ближе – и он лежал бы сейчас, как эти парни, его сверстники. Или это испытание дано ему судьбой? Выдержит ли, сможет, как они? Размышления Виктора прервал подносчик снарядов, наверное – неуютно стало одному. Батарея разбита, бойцы погибли – куда податься? Вот и пошел Виктора искать. Подносчик снарядов уселся рядом на бруствер и протянул Виктору пачку сухарей в бумажной обертке. Сухари армейские, ржаные, квадратные. – Перекуси… Думаю, старшина обед не привезет. Где она, та полевая кухня? Виктор взял сухарь и с трудом отгрыз кусок – таким только гвозди забивать можно. Полежали на складах, в запасах, а случилась война – на фронт отправили. Все-таки сухарь он съел – сказалась армейская привычка. Есть возможность спать – спи, как говорится, солдат спит – служба идет. Вот и с едой также. Лучше съесть ее, пока есть такая возможность, потому что неизвестно, покормят ли потом. А на фронте – тем более. – Что делать будем? – спросил подносчик. – А что ты меня спрашиваешь? Я не командир. – Ты младший сержант и по должности выше, наводчик. А я рядовой. Вот незадача! Одно дело – решать за себя, и совсем другое – за подчиненного. – Пушка цела, снаряды есть – будем стоять до приказа. – Думаешь – мы его получим, этот приказ? – А какой тебе нужен приказ? Отступать? Позиции оставить? Драпать надумал? – Так германец сильнее! – И где ты намерен остановиться? На Волге? На Урале? Подносчик оторопел и, глядя на Виктора, молча хлопал глазами. Не хотел Виктор урок агитации преподать, само получилось. – Чего молчишь? Крыть нечем? – продолжал Виктор. – А ты о людях, о жителях подумал? Женщинам, детям, старикам – им под немцем быть? Сам-то ты откуда? – Куйбышевский… – Ага, думаешь – не доедет немец? А если каждый, как ты, приказ об отступлении ждать будет, так и случится. – Особисту донести хочешь? – Тьфу на тебя! Дурак ты – дурак и есть. Объяснить тебе хочу… – Так ведь резервы быть должны… Подойдут из тыла, немцев отбросят… – Для мобилизации время нужно. Обуть-одеть новобранцев, оружие в руки дать и пользоваться им научить. А это все время. Вот мы и должны стоять, чтобы они, резервы эти, подготовлены были и сюда переброшены… – Да я все это понимаю, только жить охота. – А им? – Виктор показал рукой в сторону ровика, где лежал погибший расчет пушки. – Героем стать захотел, да? – Нет. Я солдат и долг свой перед Родиной до конца исполнить хочу. Негоже, когда немцы нашу землю топчут. Это моя земля, и твоя, и всех нас… – Здорово тебя комсомол воспитал… – Опять не то! Я не за партию и комсомол воюю, не за Сталина – за страну. Подносчик огорченно махнул рукой и замолк, ничего не ответив более – у него было свое мнение. Он понял, что Виктора не переубедить. А хуже того – донесет он. К сожалению, стукачей было много и в армии, и среди обывателей. Всеобщая истерия о врагах, о предательстве охватила массы, маховик репрессий был раскручен. Немалую лепту перед войной внесли в это сами немцы. Будущему противнику, СССР, подбрасывали очень похожие на правду документы – через дипломатов, через разведку. И Сталин купился, перед войной по армии прокатился поток репрессий: многие командиры, прошедшие Испанию и Халхин-Гол, были брошены в лагеря или расстреляны, а на командирские должности были поставлены партийцы из числа пролетариев. У них и большевистский фанатизм был, и преданность идеалам Ленина – Сталина. Вот только военных знаний не было. Молодые, закончившие краткосрочные курсы, они не обладали ни обширными военными знаниями, ни культурой. Их потолок был – рота, ну – батальон, а их поставили командовать дивизиями, армиями. Ошибку в дальнейшем исправили, заплатив за нее миллионами потерянных человеческих жизней, оккупированными землями и разрушенной промышленностью. Конечно, слова Виктора были кощунственными. Как это – не за Сталина, не за ВКП(б)? – А какое сегодня число? – спросил вдруг Виктор. – Запамятовал? Или бомбежка мозги напрочь отбила? Четырнадцатое сентября сорок первого года. Виктор присвистнул. В этот момент из-за кустов вышел командир – на малиновых петлицах его было по два кубика. Виктор с подносчиком вскочили и в приветствии приложили руку к пилотке. – Вольно, бойцы! А где расчет? – Только мы остались, – доложил Виктор. – А батарея? – Нет ее, мы на других позициях уже были. Одна пушка осталась, и нас двое. – Плохо! Лейтенант присел на ящик, вытащил портсигар и протянул его Виктору и подносчику: – Курите… Однако оба отказались – ни тот ни другой не курили. – Снаряды есть? – Несколько ящиков. – Полагаю, немцы до вечера еще попробуют наступать. Я командир пехотной роты, что перед вами стоит, и на вас одна надежда. Немец танками силен, выбить их – ваша задача. Помощь нужна? – Нужна. Немцы все позиции наши засекли, надо другой капонир рыть. Вдвоем не осилим. – Людей не хватает… Вырыть не успеем, но несколько человек дам, перетащите пушку в другое место. Лейтенант ушел. – Ты побудь здесь, а я пройдусь, поищу выгодную позицию, – сказал Виктор. Он прошел влево-вправо метров на сто и обнаружил небольшой бугорок. Если подрыть его немного у основания, пушка за ним отлично встанет. У нее силуэт низкий, и от огня танковых пушек она прикрыта будет. Ну а самолеты налетят – так уже ни капонир, ни ровик расчет от бомбы не уберегли. Когда Виктор вернулся, у пушки его ждали двое пехотинцев. Пушку выкатили из капонира, ухватились за станину и покатили дальше. Виктор в душе ругал себя последними словами. Одно слово – наводчик, а не командир орудия. Пешком-то он легко проделал путь, а с пушкой пришлось искать, где можно проехать. То близко растущие деревья мешали, то воронка от бомбы, то русло пересохшего ручья. Казалось бы, очевидная вещь – вернуться к пушке и по дороге назад прикинуть, где ее катить проще. Нет опыта, все приходится на своем горбу тащить. Однако пушечку к бугорку они подтащили. Сначала пехотинцы саперными лопатками копали, где Виктор указал. Когда же они умаялись и сели передохнуть, их лопаты взяли Виктор и подносчик Илья. Но много ли накопаешь малой саперной лопаткой? Получалось небыстро и физически утомительно. Но Виктор работой своей остался доволен. |