Книга Самоход. "Прощай, Родина!", страница 44 – Юрий Корчевский

Американцы укомплектовали свои танки двумя пистолетами-пулеметами «томпсон» и одним пистолетом «кольт М1911» – все оружие под один патрон 11,43 мм.

Оружие танкистам не нравилось. Пистолет тяжел, а магазин вмещает всего семь патронов. А у автоматов эффективная дальность огня невелика, наш ППШ значительно лучше и легче.

Виктор слез с башни на моторное отделение, спустился на землю. В правом борту зияла пробоина. Понятно, почему двигатель заглох – поврежден.

– Экипаж, в танк!

Был приказ по армии. Если танк поврежден, но пожара нет, экипажу запрещалось покидать боевую машину, он должен был поддерживать огнем пушки и пулеметов своих товарищей. Иначе остановка танка или самоходки расценивалась как трусость и оставление поля боя со всеми вытекающими отсюда последствиями. А приговоры в военное время трибуналы выносили суровые, без исключения – расстрел.

Танки бригады уже ушли вперед метров на триста.

Танкисты забрались обратно в танк и даже успели засечь вражескую пушку и сделать по ней два выстрела. А потом – куда стрелять, если бой сместился вперед?

Виктора по рации вызвал командир роты:

– Седьмой, что у вас, почему стоим?

– Снаряд в корму получили, мотор разбит.

– Понял. Пошлю к вам БРЭМ. Конец связи.

БРЭМ – это бронированная ремонтно-эвакуационная машина, фактически тот же танк, только без башни с пушкой, но с небольшим краном. Как правило, все БРЭМы были переделаны из тяжелых танков, имевших повреждения башни, и зачастую это были трофейные танки. Для БРЭМа главное – большой вес и мощный двигатель, иначе он не сможет буксировать разбитый танк.

К слову сказать, ремонтные службы в РККА были на высоте, большую часть подбитых танков и самоходок восстанавливали в полевых условиях, возвращая в войска. Иной раз из двух-трех подбитых танков собирали один.

У немцев же подобная организация была хуже. Танки отправляли на танкоремонтные заводы, а это долго и затратно. У нас определенную роль сыграла в этом простота и хорошая ремонтопригодность отечественной техники. У немцев же при всей их высокой технической культуре военная техника была мало приспособлена к ремонту в полевых условиях. Например, для замены двигателя на «пантере» необходимо было снимать башню, весящую почти десять тонн. Где в боевых условиях можно было взять кран нужной грузоподъемности? В 1943 году для таких целей у немцев была «берге-пантера», эвакуатор танков с поля боя.

За годы войны РККА безвозвратно потеряла 96,5 тысячи боевых бронированных машин, немцы же – 32,5 тысячи. Немецкий танк до подбития ходил в атаку 11 раз, а Т-34 – 3 раза. Стоили танки дорого, например «тигр» – 800 тысяч рейхсмарок, Т-34 в начале выпуска – 440 тысяч рублей. Правда, потом цена упала в 2,5 раза за счет технологических упрощений. В частности, катки перестали делать обрезиненными, оставив голое железо.

Ввиду больших потерь бронетехники еще в конце 1941 года был создан отдел эвакуации и ремонта техники, танкоремонтные заводы – ведь отремонтировать танк значительно быстрее и дешевле, чем сделать новый.

Через час к подбитому «шерману» подъехал тягач – немецкий T-IV без башни. Механики-водители набросили на крюки стальные тросы и потянули «шермана» в тыл.

При осмотре оказалось – повреждена головка двигателя и пробит радиатор.

– Плевое дело, утром уже получите исправную машину, – утешил инженер.

Однако Виктор засомневался. Объем работы большой, успеют ли?

Квартировать решили при полевой мастерской, в полуразрушенной избе. Там же жили ремонтники. Главное – там была печь, и она топилась.

Танкисты только на кухню сходили, поели, выпили фронтовые сто грамм, или, как их называли – «наркомовские».

Когда шли обратно, увидели смазливую девицу в армейской форме.

– Во, ППЖ идет, – сказал Николай.

– Это кто? – не понял Виктор.

– Не знаешь разве? Лидка-санитарка. Любовь крутит с комбатом.

Николай сплюнул и процедил сквозь зубы:

– Кому война – кому развлечение.

Николай был семейным, и дома его ждали двое детишек. Шашни на фронте он осуждал, ведь поневоле думаешь – а как там, в тылу? Не наставят ли ему рога? Виктору же это было безразлично, лишь бы служба не страдала.

Спали на полу вповалку и к утру продрогли.

Утром они успели посетить кухню да еще разжиться буханкой черного хлеба и двумя банками рыбных консервов. Потом принимали танк из ремонта. На броню наварили стальную заплатку, а двигатель и радиатор заменили целиком. Американцы для ремонта поставляли не только запчасти, а и готовые агрегаты – моторы, коробки передач.

Опробовали танк на ходу, все работает. А по рации уже командир роты вызывает:

– Седьмой, Седьмой, ответьте Первому.

– Седьмой слушает. Получили машину из ремонта.

– Очень хорошо. Идите своим ходом до деревни Авдеевка. Нашел на карте?

– Сейчас. – Виктор развернул командирскую сумку, под целлулоидом которой была карта. Нашел Авдеевку.

– Нашел, товарищ Первый…

– Перед нею дорога влево. Свернешь на нее и нас увидишь. Конец связи.

В наушниках щелкнуло, и связь прервалась.

Виктор свернул сумку.

– Трогай.

Чем дальше они ехали, тем сильнее и нагляднее были видны следы ожесточенных боев. Сожженные танки – наши и немецкие, искореженные пушки, разбитые грузовики и трупы, трупы, трупы… Иной раз вперемежку – наши и немцы, видимо рукопашная была.

Сгоревшие танки и самоходки ни наши, ни немецкие ремонтные службы не забирали. Внутри все выгорело, деформировалось, а от огня броня зачастую теряла свои свойства.

У небольшого моста увидели немецкий грузовик «Опель-Блитц». Капот, крылья, кабина – все было искорежено, скорее всего, танк ударил тараном и сбросил его с дороги.

Николай остановился рядом:

– Командир, досмотрим?

– Валяй! Пусть Володя подстрахует…

Оба выбрались из танка. Николай направился к грузовику, Владимир взобрался на башню с автоматом.

При наступлении советских войск немцы зачастую бросали продуктовые склады, вещевые, склады с боеприпасами, и воинам удавалось иной раз разжиться провизией, выпивкой. Если в период затишья боевых действий они столовались со своей кухни, то на марше или в бою полевые кухни отставали, и вся надежда была только на трофеи. Голодному воевать тяжело, а зимой вдвойне холодно. Обычно НЗ съедали быстро, здраво рассудив, что если в танк попадет снаряд, НЗ пропадет.

Мехвод забрался в кузов и начал выбрасывать оттуда на снег картонные ящики. Один из них от удара развалился, и во все стороны раскатились консервные банки.

– О, будет чем подхарчиться! – обрадовался заряжающий Арсений Товчигречко – он выбрался из танка на помощь Николаю и стал переносить ящики к танку. У люка их принимал Алексей, наводчик.