Онлайн книга «Жнецы»
– Да, точно. Жена уже который год пилит, житья не дает. Да и доктор тоже. Я и подумал: может, вправду попробовать. – Тогда лучше никотиновый пластырь. – Да вот никак не соберусь. Чем, так сказать, могу? – Эрл на месте? – Эрл умер. – Да ну, – выразил лицом оторопелость визитер. – Когда это он успел? – Пару месяцев назад. Рак легких. – Дылда смущенно кашлянул. – Я потому, собственно, и сам решил бросить. Меня звать Джерри Марли, я брат Эрла. Сюда пришел на подмогу, когда Эрл стал плох, да вот засиделся. Эрл ваш друг? – Знакомый. – Н-да. Сейчас он, наверное, в лучшем мире. Гость оглядел комнатку. За стеклом двое работников в масках и комбинезонах прочищали трубы, какие-то агрегаты. Учуяв пованивание, визитер поморщил нос. – Просто не верится, – сказал он. – И тем не менее это так. Так чем могу? – Вы сливные трубы прочищаете? – Ну а как же. – Ага. Ну а если прочищаете, то вы наверняка знаете, и как их забивать. С минуту Джерри озадаченно моргал, а затем его растерянность сменилась гневом. Он порывисто встал из-за стола. – А ну вон отсюда, пока я копов не позвал! Мне дело делать надо, черт возьми. А не якшаться с теми, у кого на уме всякие пакости. – Гм. А вот ваш брат, насколько мне известно, был с людьми не настолько уж щепетилен. – А ну не сметь про моего брата! – поперхнулся от негодования Джерри. – Да нет, я не то чтобы обидеть. Мне эта черта, наоборот, в нем нравилась. Она делала его полезным. – Мне насрать, что ты говоришь! А ну топай отсюда, ты… – Я, наверное, представлюсь, – учтиво сказал визитер. – Меня звать Ангел. – Да мне нас… – Марли осекся, поняв, что интимность своих переживаний в некотором смысле уже выразил. А потому медленно сел на место. – Мне кажется, Эрл мог при вас меня упоминать. Не припомните? Марли кивнул. Сейчас лицо у него было чуточку бледнее, чем за секунду до этого. – Да-да, теперь вспомнил. Определенно вспомнил. Вас и, кажется, еще одного парня. – Ах да, он тоже здесь. Только он… – Ангел помедлил, подыскивая нужное слово: – Он как бы почище, чем я. Не хочу никого обижать, но на нем одежда подороже, чем на мне. И чем на вас. А запах, знаете ли, имеет свойство впитываться в ткань. – Конечно-конечно, – мелко закивал Марли. Он теперь частил и никак не мог остановиться: – Я уж теперь его, запах этот, толком и не замечаю. Жена, так она сразу, как только я домой прихожу, заставляет меня раздеваться прямо в гараже, и прямиком в душ. Но и тогда, она говорит, от меня все равно попахивает. – Женщины, – сказал со знанием Ангел. – У них на это нюх. Возникла минутная пауза – почти дружеская, только Джерри вдруг так зверски захотелось курить, что, пожалуй, его бы не остановил никто из смертных. – Гм, – кашлянул Ангел. – Так вот я насчет сливов… Марли остановил его поднятой рукой: – Не возражаете, если я закурю? – Мне казалось, вы собирались бросать, – заметил Ангел. – Мне тоже. – Работа у вас, видимо, нервная, – рассудил, пожимая плечами, Ангел. – Бывает, бывает, – торопливо согласился Марли. – Не хотел бы вносить для вас дополнительный стресс. – Да боже упаси. – Но мне, видите ли, нужна услуга. А я в долгу не останусь. – Да? И в чем это выразится? – В том, что если вы мне ее окажете, я к вам больше не приду. Джерри раздумывал не дольше секунды. – Считаю сделку справедливой. Взор Ангела подернула печаль. Честно сказать, его уязвляло, что все вот так быстро, а главное, почти одинаково отзываются на это предложение. Марли как будто угадал причины его задумчивости. – Ничего личного, – примирительно, с ноткой извинения добавил он. – Конечно нет, – вздохнул в ответ Ангел, а у Джерри возникло ощущение, что гость сейчас мыслями где-то далеко-далеко. – Иного и не бывает. Никогда. * * * Разговор с теми двоими, что спустя неделю явились в берлогу Попа, вышел не вполне таким, как он ожидал. Но известно: человек предполагает, а бог располагает. Первым в клуб зашел негр в сером костюме – без единой морщинки, словно впервые надетом. Черные кожаные туфли – дорогущие – поблескивали мягким глянцем, черный шелковый галстук под воротником снежно-белой сорочки завязан безупречным узлом. Негр был чисто выбрит и источал слабый аромат гвоздик и фимиама – особо приятный для обоняния в этом оскверненном нечистотами помещении. Следом шел некто ниже ростом (латинос, что ли, бог его ведает…), с обаятельной улыбкой, слегка отвлекающей наблюдательный глаз от того, что одежда на этом субъекте знавала лучшие времена: безликая затертая джинса, разбитые кроссовки и стеганый бушлат – возможно, что и добротный, но куда более к лицу кому-нибудь лет на двадцать моложе и на пару размеров крупнее. – Чистые, – буркнул Василий после того, как оба вошедших, на вид вроде незлобивые, были им чутко общупаны. Василий, с его обманчиво нежными чертами и сложением, двигал руками с таким же шулерским изяществом и проворством, с каким играл в карты. У Попа он был одним из самых доверенных подручных. К тому же тоже с Украины. Имелись у него и сметливость, и амбиции, хотя не такие, чтобы Василий мог представлять угрозу своему благодетелю. Поп кивком указал на пару стульев с той стороны стола. Те двое сели. – Плеснуть чего-нибудь? – лаконично спросил Поп. – Мне ничего, – ответил негр. – А мне шипучку, – сказал второй. – Колу. Только чтобы стакан был чистый. При этом он все так же улыбался. Развернувшись, он игриво подмигнул бармену, который в ответ лишь насупился. – Ну так чем могу быть полезен? – перешел к делу Поп. – Я бы поставил вопрос иначе, – сказал тот, улыбчивый. – Чем можем быть полезны мы? – Вы – мне? – даже как-то растерялся Поп. – Ну… можете тут, если хотите, прибраться. За пиццей сбегать. А? Свита Попа отозвалась одобрительным гоготом: трое громил плюс бармен. Двое за стойкой, с неразлучными кофейными чашками; Василий позади и чуть справа от визитеров. Вид у него какой-то… тревожный, что ли. А впрочем, он всегда такой. Пессимист по натуре, а может, реалист – неизвестно, что из этого перевешивает. Хотя что тут гадать: поживем – увидим. У малыша (назовем его так) улыбка малость поблекла. |