Онлайн книга «Танкист живет три боя. Дуэль с «Тиграми»»
|
– Анатолий, немецкие танкисты слева, из танка бегут! Ну-ка, пройдись по ним из пулемета! – приказал по ТПУ Павел. ТПУ – танковое переговорное устройство. В бою, да и просто на ходу, переговоры экипажа без него невозможны – шум двигателя, лязг гусениц, выстрелы из пушки и пулеметов перекрывают любые звуки, в том числе и голоса экипажа. – Вижу, командир! – раздалось в наушниках. И следом – одна короткая очередь, за ней – другая… Немцы попадали. «Так, коли немцы танк покинули, следовательно – мы в него попали. Тогда почему дыма не видно или огня?» – Михаил, давай двигай к хате, за которой танк стоит, – посмотрим. «Тридцатьчетверка» двинулась вперед. Михаил вел боевую машину зигзагами, чтобы враг не смог навести пушку, если таковая у них имелась. Вот и полуразрушенная хата. Стоят только две стены, из-за них видна часть корпуса немецкого танка. Павел посмотрел через амбразуру для стрельбы из личного оружия. Немецкий танк стоял неподвижно, двигатель его не работал, башенные люки были открыты. – Похоже, бросили немцы танк! – высказал свои мысли Михаил. – Ага, сам так думаю. Пойти, что ли, посмотреть? – Опасно, командир! – Все-таки я посмотрю. Анатолий, прикроешь из пулемета, если что. Павел открыл башенный люк и вытащил из кобуры «наган». Конечно, лучше бы пистолет «ТТ», он мощнее, но танкистам их не давали. По мнению военачальников, из пистолета было трудно отстреливаться через амбразуры – ствол «ТТ» не проходил в нее. Были в танке с каждой стороны башни по небольшому круглому отверстию, закрытые изнутри броневыми пробками. В случае если танк подобьют и враг окружит его, можно отстреливаться из личного оружия. Но Михаил, как фронтовик, на вопрос Павла об амбразурах лишь посмеялся. – Уж коли танк подбили и он неподвижен, из «нагана» не отобьешься. У танкового пулемета и пушки есть мертвые, непростреливаемые зоны. Амбразуры же не позволяют вести круговой обстрел, если немцы окружили. Подойдут с кормы, сунут дымовую шашку к смотровым щелям – так сам или выскочишь из танка, или задохнешься. Павел крадучись подошел к T-IV. Никаких звуков изнутри танка слышно не было. Он постучал рукояткой револьвера по корпусу машины. Никакой реакции! – Тут нет никого! Павел обошел танк – интересно было посмотреть, куда угодили его снаряды и какие повреждения нанесли. От осколочного снаряда, что попал в нижнюю часть башни, были видны следы осколков на броне. Но немцы покинули танк отнюдь не после первого попадания, и надо искать след от бронебойного снаряда. Но сколько Павел ни осматривал корпус и башню, этого следа он не находил. Из «тридцатьчетверки» выбрался Михаил: – Командир, ты чего круги нарезаешь вокруг чужой железяки? – След ищу от бронебойного снаряда. Куда-то же я угодил, раз немцы танк бросили. – Так вот же он! – Михаил указал рукой. Павел чуть от стыда не сгорел. Башня и корпус танка были целы – снаряд угодил по стволу пушки, срезав небольшой кусок крупповской стали и изогнув ствол. Стрелять из такой пушки было уже невозможно. Так вот почему экипаж сбежал – отстреливаться не могли. А что такое танк на поле боя без орудия? Мишень! А ведь с виду почти цел. Павел с Михаилом еще раз обошли танк. В голове у Павла родилась сумасшедшая мысль: – Михаил, сможешь завести «немца»? – Командир, ты что удумал? – Немецкий танк в наше расположение пригнать. – Тогда лучше его на буксир взять. – зови ребят, пусть помогают. Михаил развернул свой Т-34 и подогнал его кормой к передку T-IV. заряжающий и стрелок-радист едва надели на крюки стальной буксировочный трос. Трос был тяжелый, проволочки искололи заряжающему руки. – Готово! Экипаж забрался в танк. – Потихоньку трогай, – скомандовал Павел. Михаил подал танк вперед. Трос натянулся, как струна, и немецкий танк тронулся с места. Экипаж дружно закричал: «Ура!» Так они и заявились в расположение части. Павел, высунувшись по пояс в открытый люк, ловил восторженные и удивленные взгляды своих танкистов и пехоты. Спрыгнув с брони, он доложил командиру роты: – Экипаж подбил «немца» T-IV. Немцы сбежать попытались, так мы их из пулемета… А танк на буксире приволокли. Лицо Пашки расплылось в улыбке. Улыбнулся и командир: – Давай посмотрим, что ты за трофей притащил. Оба обошли трофейный танк. Командир роты сразу увидел оба попадания. – Чего же ты осколочным в него стрелял? – Так он за хату уползал, в укрытие. Я боялся не успеть. – Все равно молодец! Надо комбату доложить. У нас еще таких трофеев не было. Отдыхайте. Экипаж отцепил от трофея буксирный трос, и все пошли на кухню. Видимо, командир роты доложил комбату о трофее. Вечером в роту пришел политрук, собрал личный состав роты и произнес зажигательную речь. В конце заявил: – Бейте врага, как экипаж сержанта Стародуба! – И пообещал представить экипаж к наградам. Но то ли он забыл о своем обещании, то ли время для наград было неподходящее – наши отступали по всем фронтам, но награды Павел не дождался. А ему так хотелось хотя бы медаль получить, скажем – «за боевые заслуги» или «за отвагу». Не за награды он воевал, просто старался исполнять свой воинский долг – есть такое понятие для настоящего мужчины; но все же было бы приятно. После этого случая в роте и даже в батальоне Павла стали узнавать. – Смотри, это же тот сержант, что немецкий танк трофеем взял, – говорили за его спиной. Первые несколько дней такое внимание к собственной персоне Пашке льстило, но затем он стал раздражаться. Чего на него пальцем показывать, он же не слон в зоопарке! Немцы напирали здорово, и нашим все время приходилось отступать. Шестая армия Ф. Паулюса, усиленная четвертой танковой армией Г. Гота, вышли на оперативный простор, в степи между Доном и Волгой. Для наступающих танков – самая подходящая местность: ни лесов, ни болот, и частям Красной Армии укрыться негде. Вырытые наспех окопы и капониры с воздуха просматривались отлично. В воздухе почти все время висели самолеты-разведчики «Фокке-Вульф 189», прозванные солдатами «рамой» за сдвоенный фюзеляж. Летал он высоко, ни одна зенитка достать не могла. Солдаты знали: где висит «рама» – жди беды. Самолет этот был как злой предвестник. После его полета налетали эскадрильи «лаптежников», и начиналась ожесточенная бомбежка. И если пехотинцы могли зарыться в землю, то куда спрячешь в степи танки или другую боевую технику? Артиллеристы, танкисты, транспортники – все несли большие потери. С воздуха немцев поддерживал четвертый воздушный флот под командованием зенитного аса, генерал-полковника Вольфрама фон Рихтгофена. |