Онлайн книга «Штормовые стражи»
|
Ветер поднимает песок, создавая из него человеческую фигуру. Мгновение, и вместо мешанины песчинок – лицо. – Мы все просто хотели выжить. Навстречу мне ковыляет неизвестный солдат – обветренное измождённое лицо, рваная и выцветшая форма американской армии. Кусок правого бока солдата был вырван буквально с мясом. – Что?.. Кто ты? – Одна из жертв, – прошелестел песчинками тот. – Один из тех, кто просто выполнял приказ. Один из тех, кто погиб здесь. Солдат прошёл мимо меня и вновь развеялся песком на ветру. Хочешь сказать, мертвец, что я виновен в твоей смерти? Не дождёшься. В этом виноват ты и только ты. А у меня… – У меня не было выбора. – Выбор есть всегда. – Ветер на моём пути создал из песка ещё одну человеческую фигуру. – Но ты его упустил. Ещё один «джи-ай». Без особых ужасов и кровавого месива, лишь одно-единственное багровое пятно на груди и хромота на левую ногу. И его я помнил. Это же его тогда… З-зараза… – Я… Я не виноват. – А кто же тогда, если не ты? Си Джей медленно брёл мне навстречу, волоча по песку за ремень свой «эмрис», который всегда берёг и потерял по пути сюда. Грудь Джонсона была буквально разорвана попаданиями нескольких пуль, перемешавших рваную ткань и пластины бронежилета с плотью и костями. – Думаешь, из-за кого это? – Си Джей прикоснулся двумя пальцами к груди… И тут же рассыпался облаком песка, который моментально подхватил и унёс налетевший ветер. – Но я… – моя пересохшая глотка с трудом выплёвывала слова, мало похожие на человеческую речь. – Но я ведь просто не успел… – А как по мне, ты успел сделать всё. Шею Дойла охватывал багровый кольцевой след. – Вот только надо ли было это всё делать, садж? Григорий прошёл мимо меня и разлетелся на ветру, а я продолжил брести вперёд. – Я думал, что… – Накатило бессилие на грани отчаянья. – Я просто хотел всех спасти… – Я помню, как ты меня спас. Новый силуэт был мне знаком гораздо меньше, но всё же знаком. Ноги агента Махоуни были сломаны, но он всё же умудрялся как-то ковылять мне навстречу. – Ты же просто оставил меня там. Даже не застрелил, хотя я и просил. – Ты заслужил это. – На секунду мелькнуло что-то похожее на гнев. Что-то похожее на эмоции… – Заслужил! – А ты? – Агент вспыхнул жадным ярким пламенем от головы до ног, а затем рассыпался прахом. – А я? – На смену Махоуни пришёл совсем уж мне неизвестный человек… Или как раз-таки слишком известный? – Я тоже заслужил это? Если цээрушник был просто сильно обожжён, то этот солдат был обожжён страшно. До жути – до самых костей. И он всё ещё горел. Когда воздух добирался до застрявших в плоти частичек белого фосфора, он снова горел. – Ты ведь даже не понял, что здесь происходит. – Солдат распался на ветру. – Я… я думал… – Ты слишком много думаешь, – бросил мне на ходу Юрий, весь страшно обожжённый и окровавленный. – А надо было делать. Делать только то, что приказано. Или действительно спасать всех, включая и себя, и меня. – Я не успел тебя спасти. – Да ты особо и не пытался. Эмоций не было. Ни гнева, ни вины, ни раскаяния, ни злости. Ничего. Я просто шёл вперёд, не зная, зачем вообще иду. Я иду, потому что у меня есть ноги. Я умею ходить и поэтому иду? И ведь это уже не в первый раз. Не впервой мне уже идти по этой дороге. По какой? – Да, именно по этой. Из всего города осталась лишь одна башня. Не из слоновой кости, а из бетона и стекла. Чёрная, словно бы опалённая стеной огня до самого неба. Причудливо закрученная, будто бы изломанная чудовищными порывами ветров Бури Тысячелетия. Меня не ждёт там принцесса, которую нужно освободить, но и я не прекрасный принц на белом коне. И дракона или лича, который встанет на моём пути, – тоже нет. Здесь только я. – Верно, брат, ты такой же, как и мы, – скалится выходящий из песка белый человеческий череп. Точнее, это не он выходит, а стремительно отступает песок, рушась куда-то вниз. Он сыпется и сыпется вниз. В бесконечность. В бездну. Остаётся лишь башня вдалеке, дорога передо мной и багровые небеса над всеми нами. Уходящий песок обнажает полотно дороги. Это не бетон и не асфальт, а человеческие тела. – Это те, кого ты «спасал». Это говорит… кто? Полковник? Или я? Или башня? Багровое небо? Песок? – Это твои благие намерения. Верно. Голос прав, кем бы он ни был, – вот они мои благие намерения, вот чем я всегда мощу свою дорогу. И вот куда она меня ведёт. Песок на дороге передо мной уходит вверх вертикальной стеной, а затем всё вокруг озаряет вспышка осветительного снаряда. Мы говорим, что эти болванки, начинённые «вилли питом», всего лишь приносят свет, но мы лжём. Потому что свет тоже может быть злым и жестоким, потому что свет слишком часто стал пахнуть фосфором. Огонь охватывает всё вокруг. Горит дорога у меня под ногами, горит песок и сам воздух. Наверное, горю и я. Или не я? Или ещё не горю? Или уже не горю? Огонь жадно лижет летящий вверх песок, сплавляя его в единую массу. Шаг за шагом я иду к громадному зеркалу, преграждающему путь. Шаг за шагом ко мне идёт моё отражение. Моё отражение?.. Полковник Коннорс смотрит на меня. У нас хватает общих воспоминаний. У нас теперь много общих воспоминаний. У нас много общего. – Выбор, Алекс, – говорит мне полковник. – Выбирай. Ещё раз. Ещё раз! «Беретта» всё ещё в моей руке – та самая «беретта». В капризном механизме – кувейтский песок. Шансы, что пистолет выстрелит – пятьдесят на пятьдесят. Всё или ничего. – Я думал, что в этом чёртовом городе моих людей нужно защищать от песчаных бурь, «танго» и предателей-цээрушников… Но я ошибся. Я должен был защищать их от тебя! Коннорс достаёт из-за пояса «кольт» и наводит на меня. – Выбор, Алекс. И ты знаешь какой. Ты ведь всё прекрасно знаешь. – Да… – хрипло произношу я, тоже наводя на него пистолет. – Я знаю. – Это твоя вина, – говорит полковник. – Это твоя вина, – говорю я. Выстрел. Зеркало разлетается на куски, и мир по ту сторону обрушивается на меня. |