Книга Книга Странных Новых Вещей, страница 140 – Мишель Фейбер

— Задние окна закрыты, надеюсь? — спросила Флорес. — Не хотелось бы, чтобы лекарства промокли.

— Да, закрыты, — заверил ее Питер.

Тушка и Флорес, утвердившись на передних сиденьях, не сказали ему ни единого слова с той минуты, когда джип покинул гараж. Он чувствовал себя как засунутое на заднее сиденье дитя, которому разрешили сопутствовать взрослым и которому больше нечем заняться в дороге, кроме как надеяться, что родители не станут ссориться.

Герметическое кондиционирование, которого столь усердно добивалась Грейнджер, было не в стиле Тушки. Он держал передние окна настежь, позволяя воздуху свободно проникать в машину. Жидкое смятение атмосферы соединилось на ходу с искусственным бризом.

— Где Грейнджер? — спросил Питер.

— Расслабляется, — откликнулся Тушка; только одно плечо и рука на руле были видны Питеру.

— Пьяная и ни на что не годная, — сказала Флорес, невидимая совсем.

— Она была чертовски хорошим фармацевтом все эти годы, — сказал Тушка.

— Есть и другие фармацевты, — заметила Флорес.

— Ну, поглядим, что нам принесет Санта-Клаус, так ведь? — сказал Тушка, и Флорес заткнулась.

Восхитительная арка в небе так и не приблизилась, так что Питер выглянул в боковое окно. Полюбившийся ему пейзаж был все так же аскетически прекрасен, но сегодня Питер смотрел на его простоту другими глазами, и это его беспокоило. Он мог представить, как девушка с фермы, вроде Грейнджер, пристально рассматривает эту безмятежную пустоту в тщетных поисках какой-то дикой природы, растений, хоть какой-то формы жизни, напоминающей ее среду обитания в детстве.

— Грейнджер необходимо вернуться домой, — сказал он.

Фраза сорвалась с губ, прежде чем он додумал ее до конца.

— Угу, — ответил Тушка, — и я того же мнения.

— Скоро, — сказал Питер и вспомнил первый раз за годы, что «Скоро» называлась брошюра, которую они с Би сочинили давным-давно для «Любителей Иисуса» в Аруначал-Прадеше.

В одно мгновение увидел он внутренним взором свои руки и руки Би рядом на кухонном столе: его руки, складывающие брошюру втрое, так чтобы «Скоро» оказалось на обложке, руки Би, сворачивающие лист бумаги в конверт, заклеивающие его, пишущие адрес каких-то горцев-адиваси с непроизносимыми именами. Коробки, набитые доверху брошюрами «Скоро», посылались за границу раз в полгода, абсурдная расточительность в век электроники, но еще далеко не все в мире обзавелись компьютерами, и, кроме того, всегда чувствуешь нечто особенное, держа стихи Библии в руках.

Как давно это было. Его рука, передающая руке Би брошюру «Скоро».

— Я и ее запрос переслал, — сказал Тушка. — Думаю, вы отправитесь вместе. — И зевнул. — Две синхронные эвакуации из нашего маленького рая. Вы, ребята, знаете о нем что-то, чего я не знаю? Но если хорошенько рассудить, то лучше не рассказывайте.

— Здесь нет ничего плохого, — сказал Питер, снова выглянув в окно. — Я сожалею, что всех подвел.

— Кто-то может это выдержать, кто-то нет, — легко произнес Тушка. — Нельзя повторно использовать УВИ.

— Прошу прощения?

— Ударно-волновой излучатель.

После этих слов, показавшихся Питеру не менее дикими и непонятными, чем любое темное место в Писании показалось бы его спутникам, все умолкли надолго. Иллюзия, что они вот-вот проедут под огромной мерцающей аркой, постепенно меркла, по мере того как две колонны воды отплывали друг от друга и превращались в непохожие, асимметричные формирования. Дождь прыскал по ветровому стеклу и крыше в прежнем странном ритме, который определяли законы физики, неподвластные человеческому разумению. Потом ливень кончился, и дворники надоедливо заскрипели по стеклу, пока Тушка их не выключил. Цвета жженого сахара, фасады Города Уродов теперь были не далее чем в сотне метров, и Питер уже мог различить маленькую фигурку, стоящую в условленном месте.

— Когда мы прибудем, — срывающимся голосом попросил Питер с заднего сиденья, — мне нужно пару минут побыть наедине с этим человеком.

— О’кей, — согласился Тушка, переключив передачу для последнего рывка. — Но не заболтайтесь.

Любитель Иисуса—Один ждал перед строением с белой звездой на стене. Когда он заметил Питера, его тело дернулось от удивления, но он справился с собой за несколько секунд, прошедших между откровением и выходом Питера из машины.

— τы жив, — сказал он.

— Надеюсь, — ответил Питер и сразу пожалел о сказанном.

Легкомыслие было чуждо สีฐฉั, так что игра слов лишь затруднила попытку Любителя—Один свыкнуться с чудесным исцелением Питера от смертельных ран.

— Вςе другие думаюτ — τы умер, — сказал Любитель— Один. — Я думаю, τы жив. τолько я имею веру.

Питер с трудом подыскивал достойный ответ. Нежное объятие вряд ли было бы к месту.

— Благодарю тебя, — сказал он.

За шторами из бисера в дверном проеме здания стали собираться тени людей.

— สีฐฐ ฐณ, — раздался голос.

Питер знал язык достаточно, чтобы понять: «Задача все еще спит». Или другими словами: «Ну, за дело!»

Любитель—Один стряхнул с себя оцепенение и вернулся к официальной роли. Он оборотился к джипу, собираясь поприветствовать посланницу СШИК, Грейнджер, женщину в косынке, ненавидящую его и весь его род.

Из машины появилась медсестра Флорес. Она подошла к оазианцу, и стало очевидно, что они не сильно отличаются ростом. Случайно оказалось, что их одежды — ее форма и его балахон — почти одного цвета.

Любитель—Один был явно ошарашен этой необычной компанией. Он приветствовал Флорес на несколько секунд дольше, чем требовала вежливость, но она на него не глядела.

— τы и я, — произнес Любитель—Один, — никогда прежде, τеперь.

И он придвинулся ближе и мягко потрогал ее руку кончиками пальцев в перчатках.

— Это значит: «Привет, я никогда не встречал тебя раньше», — объяснил Питер.

— Рада встрече с тобой, — сказала Флорес.

И хотя это могло оказаться ложью, она, похоже, не испытывала затруднений Грейнджер.

— Ты принеςла лекарςτва? — спросил Любитель—Один.

— Конечно, — ответила Флорес и направилась к багажнику.

Несколько оазианцев вышли из укрытия, потом еще несколько. Это было необычно — раньше в передаче лекарств участвовали, по опыту Питера, максимум двое-трое аборигенов.

Жилистыми руками Флорес держала коробку. Та казалась больше и полнее, чем в прошлый раз, потому что медсестра была меньше Грейнджер. Но она обращалась с коробкой без особых усилий и с полным доверием вручила ее одному из оази-анцев.