Книга Молот ведьм, страница 50 – Константин Образцов

— Пойдем, — шепнула Вика, и они вошли в короткий коридор, упирающийся в лестницу, ведущую на второй этаж. Дверь комнаты справа была закрыта, а левая вела на веранду, и между ней и притолокой светилась узкая щель. Девочки сделали пару осторожных шагов. В ватной тишине пустого дома скрипнула, будто проснувшись, старая половица.

— Ой, — вздрогнула Лера.

— Не бойся, — сказала Вика. — Давай все посмотрим.

Веранда была так завалена хламом, что дверь туда не удалось даже слегка приоткрыть — она упиралась во что-то железное, отзывающееся глухим скрежетом. В щель были видны рваные матрасы, ящики и остовы поломанных раскладушек.

На двери справа черной краской была написана цифра 1 и буква «А». Совсем как класс в школе, куда они пойдут в сентябре, — подумала Лера. За ней оказалась настоящая квартира: две смежные комнаты и просторная кухня с дровяной плитой. На плите стояли брошенные прежними жильцами почерневшие большие кастрюли. Комнаты были пусты; на пыльных крашеных полах виднелись светлые прямоугольники от когда-то стоявшей здесь мебели, валялись в углах какие-то тряпки, тонкая стопка старых газет и пластмассовое тельце безголового пупса. С потолка свисали засохшие липучки для мух, все черные от трупиков насекомых. Было душно и сумрачно, закрытые окна снаружи заслоняли кусты и деревья, проходя через кроны которых свет становился зеленоватым полумраком. Девочки походили немного и вышли обратно. Лера чувствовала, как часто и сильно колотится сердце. Конечно, тут и вправду никого не было, но затея с походом в заброшенный дом ей нравилась меньше и меньше: вязкая тишина наваливалась, как большая подушка, и она чувствовала, что дом будто терпел их присутствие, и терпение его было уже на исходе.

— Все, мы посмотрели, а теперь давай уйдем? — попросила она.

— Нет, нужно еще наверх подняться, — возразила Вика. — Тебе разве неинтересно?

По правде сказать, Лере было совсем неинтересно, и хотелось обратно на улицу, в солнечный день и знакомый двор.

— Я не хочу наверх, — сказала она.

— Ну и как хочешь, тогда я одна пойду, — ответила Вика и стала подниматься по лестнице. Разбуженные ее шагами ступеньки заскрипели на все голоса, как сварливые старые бабки. Скрип раздавался на весь дом, и Лера со страхом подумала, что теперь на втором этаже их точно услышат.

Вика остановилась на середине лестницы и спросила:

— Так ты идешь?

Лера не знала сама, почему вдруг решилась. Наверное, просто не захотела отпускать подругу одну, или, может быть, ей и вправду стало любопытно, но она кивнула и поднялась следом за Викой.

Длинный коридор на втором этаже шел через весь дом и заканчивался стеной с небольшим грязным окошком, через который едва просачивался свет — тусклый, как будто на улице был не солнечный летний день, а серое осеннее утро. В полумраке по обе стороны коридора виднелись закрытые двери. Казалось, что на девочек кто-то смотрит, как будто уставилась пустыми глазами сама тишина. Теперь Лере стало страшно уже по-настоящему, но сказать об этом она не успела: Вика подошла к первой двери слева и толкнула ее, чтобы открыть.

Дверь была темная, в проплешинах облупившейся краски. Она, верно, разбухла и перекосилась от старости, потому что только немного приоткрылась и уперлась нижним концом в толстые доски пола.

— Вика, смотри!

На двери был почти незаметный рисунок, словно кто-то очень давно, грубо и неумело, начертил белым мелом крест с тремя перекладинами — одной длинной и двумя короткими, нижняя из которых шла наискось. Вика задумчиво посмотрела на крест, а потом провела по нему ладошкой, размазав белое по красно-коричневой краске.

— Надо, наверное, еще поднажать, — сказала Вика. — Лера, помоги!

Они навалились вместе; дверь со скрипом прочертила в полу широкую царапину и застопорилась окончательно, но приоткрылась настолько, чтобы можно было протиснуться.

Комната была небольшой, пустой, светлой, а еще какой-то очень неуютной, так что хотелось оглядываться и поскорее уйти. Желтые обои на стенах отклеились и свисали широкими лоскутами; в углу стояла покосившаяся кровать: сколы на блестящих никелированных спинках были тронуты ржавчиной, голая панцирная сетка похожа на скелет диковинной рыбы. Еще в комнате был сломанный стул без сиденья, а рядом с кроватью — засаленная тумбочка с выдвинутыми пустыми ящиками.

За окном зашумели от ветра деревья. Шум доносился сюда как шипение рассерженных змей.

— Ничего интересного, — заключила Вика. — Пойдем отсюда.

Лера с готовностью кивнула и стала протискиваться обратно, но второпях зацепилась платьицем за дверной косяк, и большая красная пуговица, оторвавшись, со стуком упала на пол и покатилась под кровать.

— Ой, пуговица! Меня мама будет ругать, — захныкала Лера.

— Растяпа, — сказала Вика, встала на четвереньки, так, что из-под платья стали видны белые трусики, и полезла под кровать. Лера смотрела, как подруга шарит руками в пыли, и тут Вика вдруг вскрикнула:

— Лерка, ползи сюда! Смотри!

Лера легла на пол рядом с Викой и посмотрела: в стене под кроватью была небольшая дверца, похожая на узкую печную заслонку с маленькой круглой ручкой. Девочки переглянулись.

— Давай откроем? — предложила Вика.

— Вот ты и открывай!

— Глупая, а вдруг там клад?

Вика взялась за ручку и потянула. Дверца открылась. Узкая темная ниша была густо затянута пыльной паутиной.

— Фу, я туда не полезу! — скривилась Лера.

Вика пожала плечами, сунула руку за стену, пошарила, и глаза ее округлились.

— Нашла! Лерка, там что-то есть!

Она поелозила по полу, подтягиваясь поближе, взялась двумя руками и, пыхтя, вытянула находку: большой жестяной сундучок, похожий на тот, в котором бабушка Леры хранила иголки и нитки.

— Точно, клад!

Девочки вылезли из-под кровати, отряхивая паутину и пыль, сели на пол и поставили сундучок перед собой. Он был длинный, высокий, на металлической крышке виднелся когда-то яркий, а сейчас сильно поблекший цветной рисунок, похожий на картинки с жестянок с чаем: то ли пейзаж, то какой-то букет, то ли улица города в далекой стране. Вика осторожно взяла сундучок и тряхнула. Внутри загремело.

Оторванная пуговица была забыта. Девочки переглянулись.

— Слушай, давай оставим его… — начала было Лера, и тут из пустоты коридора раздался внезапный громкий звук, как будто кто-то изо всех сил хлопнул дверью, да так, что за полуистлевшими обоями что-то с шорохом посыпалось вниз, будто песок. Девочки уставились друг на друга круглыми от страха глазами, и тут снова раздался удар, но теперь уже ближе, словно врезали кулаком по дрогнувшей ветхой стене совсем рядом с дверью.

Они убегали так быстро, что Лера даже не успела это запомнить. Сквозь щель в двери, в которую до этого приходилось с трудом протискиваться, они прошмыгнули, как легкий сквозняк, и, не оглядываясь, скатились по лестнице, ступени которой провожали их скрипучим, злорадным хохотом.