Книга Доминика и Бовалле, страница 11 – Джорджетт Хейер

— Но тогда вы убежите, — возразил он.

— Странно, что вы желаете говорить с той, которая… которая вас ненавидит!

— Это не так, дитя мое. Вы не ненавидите меня.

— Ненавижу! Ненавижу!

— Но зачем же тогда, черт возьми, вы играете бедным Данджерфилдом? Чтобы подразнить меня?

Это было уж слишком, и Доминика ударила его по улыбающимся губам.

Она сразу же почувствовала, как забилось сердце в груди, и пожалела о содеянном, так как Бовалле моментально схватил ее руки и отвел их ей за спину. Девушка взглянула на него с испугом и вызовом и увидела, что он все еще смеется.

— Как вы думаете, чего вы заслуживаете сейчас? — спросил Бовалле.

Прибегнув к своему самому сильному оружию, она расплакалась. Ее немедленно освободили.

— Ну что вы, моя дорогая! — с упреком произнес Бовалле. — Зачем же плакать? Разве я такое уж чудовище? Я только хотел вас подразнить, дитя мое! Взгляните на меня! Нет, улыбнитесь! Видите, я готов целовать край вашего платья! Только не плачьте!

Он встал перед ней на колено. Потрясенная, Доминика взглянула на его склоненную голову и вдруг услышала приближающиеся шаги. Кто-то поднимался по трапу со шкафута. Легким движением она коснулась курчавых волос Бовалле.

— О, не надо! Кто-то идет. Встаньте, да встаньте же!

На трапе показался шкипер, и Бовалле вскочил на ноги и быстро шагнул вперед, чтобы заслонить Доминику от этого достойного джентльмена.

Теперь она легко могла сбежать вниз, так как внимание сэра Николаса отвлек его шкипер и путь был свободен. Донья Доминика отступила к фальшборту, насухо вытерла глаза и стояла там, глядя на море.

Через одну-две минуты послышались шаги удалявшегося шкипера и более легкие шаги, приближавшиеся к ней. Пальцы Бовалле дотронулись до ее пальцев, лежавших на поручне.

— Простите крикливого грубияна, — попросил он.

Его тон покорил ее. На щеке появилась и исчезла ямочка.

— Вы чудовищно обращаетесь со мной, — пожаловалась Доминика.

— Но вы не ненавидите меня?

— Не завидую я той даме, которая станет вашей женой, — сказала она, не ответив на вопрос.

— Ну, разумеется, с чего бы вам ей завидовать?

Доминика внимательно посмотрела на него, покраснела и отвернулась.

— Не понимаю, сеньор, как вас терпят английские леди.

Бовалле весело взглянул на нее:

— Но я не предоставлял им случая терпеть меня, сеньора.

Доминика повернулась к нему.

— Ни за что не поверю, что вы хоть раз упустили возможность поволочиться! — произнесла она с горячностью. — Не сомневаюсь, что вы довольно низкого мнения о женщинах!

— Я высокого мнения о вас, дитя мое.

Она презрительно рассмеялась:

— Да, вам не откажешь в ловкости. Наверное, вот так вы ведете себя с английскими дамами?

— Нет, дорогая, я веду себя с ними вот так, — ответил сэр Николас и быстро поцеловал ее.

Доминика поперхнулась, резко оттолкнула его и сбежала по трапу к себе в каюту. Там она увидела свою служанку и сразу же почувствовала, что лицо у нее горит, а волосы растрепались. Заметив, что глаза госпожи мечут молнии, Мария со свирепым видом уперла руки в бока.

— Этот негодяй! — грозно воскликнула она. — Он оскорбил вас, сеньорита? Он осмелился прикоснуться к вам?

Доминика кусала платок, взор ее блуждал. Наконец она смущенно рассмеялась и сказала:

— Он поцеловал меня.

— Я ему глаза выцарапаю! — пообещала Мария и двинулась к дверям.

— Глупая! Стой! — приказала Доминика.

— Теперь я буду вашей дуэньей, сеньорита, и вы без меня и шагу не сделаете, — сказала Мария.

Доминика топнула ногой.

— О, ты ничего не понимаешь! Я хотела, чтобы он меня поцеловал!

У Марии отвисла челюсть.

— Сеньорита!

Доминика издала легкий смешок.

— Он клянется, что приедет за мной в Испанию. Если бы только он осмелился!

— Сеньорита, даже англичанин не может быть таким дураком.

— Увы, это так! — вздохнула Доминика. — Но если бы он приехал… о, я заражаюсь его безумием!

Она взглянула в крошечное зеркало, висевшее у нее на поясе, нахмурилась и стала поправлять прическу. Одно-два движения — и выбившиеся локоны послушно улеглись под сеткой. Она опустила зеркальце, покраснела под взглядом Марии, которая все еще с удивлением смотрела на нее, и отправилась навестить отца.

В его каюте Доминика встретила Джошуа Диммока, громогласно расхваливавшего достоинства своих щепок от виселицы. Он втайне надеялся, что с их помощью дон Мануэль протянет по крайней мере до той минуты, когда его высадят на сушу.

Дон Мануэль устало взглянул на дочь.

— Неужели здесь нет никого, кто избавил бы меня от этого идиота? — спросил он.

Джошуа попытался прибегнуть к уговорам:

— Взгляните, сеньор, они у меня зашиты в мешочек. Я купил их у одного святого человека, сведущего в этих делах. Если бы вы надели их на шею, я мог бы поручиться, что вам станет легче.

— Бартоломео, открой пошире дверь, — приказал дон Мануэль. — А теперь, малый, уходи отсюда!

— Достопочтенный сеньор…

Бартоломео с поклонами отступил от открытой двери. В ушах Доминики раздался голос, который, как ей казалось, вобрал в себя весь солнечный свет и соленый ветер этих чудесных дней, проведенных на море:

— В чем дело?

На пороге стоял сэр Николас.

Дон Мануэль приподнялся на локте.

— Сеньор, как вы вовремя! Избавьте меня от своего слуги с его мерзкими щепками от виселицы!

Бовалле быстро вошел, взглянул на Джошуа, с обиженным видом стоявшего возле койки, и, схватив его за шиворот, вышвырнул из каюты. Затем он ногой захлопнул дверь и взглянул на дона Мануэля:

— Могу я что-нибудь еще сделать для вас, сеньор? Вам стоит только сказать.

Дон Мануэль откинулся на подушки и усмехнулся:

— Вы скоры на расправу, сеньор.

— Но, с вашего позволения, перейдем к делу. Я зашел узнать, как вы себя сегодня чувствуете. Вас еще мучает лихорадка?

— Немного.

Дон Мануэль предостерегающе нахмурился, и Бовалле повернул голову, чтобы узнать, что послужило тому причиной. Доминика с чопорным видом застыла у стола.

Просто невозможно никуда зайти, чтобы не столкнуться с этим ужасным человеком! Единственное безопасное место — собственная каюта. Она величественно проследовала к дверям. Бартоломео кинулся открывать, но его отстранила небрежная рука. Сэр Николас широко распахнул дверь, и Доминика поспешно вышла.