Книга Доминика и Бовалле, страница 55 – Джорджетт Хейер

— Эй, ты, бродяга! Тебе обязательно надо тут шататься, чтобы меня пугать, да? Скажи спасибо, что мне нельзя шуметь, а то насадил бы я тебя на свой кинжал! — Кот перемахнул через стену. — Да, ты тут можешь перелезать, сколько тебе угодно, отправляясь по своему гнусному делу, — с горечью прокомментировал Джошуа. — Если бы человек мог так же легко перебраться через эту стену, было бы не худо. — Он снова прислушался, но только легкий ветерок шелестел в деревьях. — Удастся ли ему это? — бормотал Джошуа. — Нет, я не сомневаюсь, но мне было бы спокойнее, хозяин, если бы вы были рядом со мной, целый и невредимый. Э, что там такое?

Слуга напряженно прислушался: за стеной переговаривались, но он не мог разобрать ни слова. Хлопнула дверь, под тяжелым сапогом заскрипел гравий, на землю со стуком поставили алебарду.

Джошуа снедала тревога, ему мучительно хотелось уйти с поста, что-то сделать, хотя бы разузнать побольше. Если сэру Николасу удалось освободиться, то этим путем ему не убежать — ведь в саду часовые. Но как предупредить его? Джошуа в бессильном отчаянии ломал руки.

— Боже мой, Боже мой, но что же вы медлите? Почему? Вы угодите в ловушку. Не похоже на Бешеного Ника, чтобы его обошли! Что случилось? Попался, попался! — Он посмотрел направо и налево. — Как же мне вас предупредить? Думай, Джошуа, думай! Я ведь не бродячий кот, чтобы перепрыгивать через стены. — В неистовстве грызя ногти, Диммок взглянул на стену и безнадежно покачал головой. — Делать нечего, придется ждать. Но если он освободился, то что же он там делает? Собирается напасть на этих людей в саду? Как, безоружный, против Бог знает скольких солдат, вооруженных пиками? А я тут стою и рассуждаю! И не осмеливаюсь ничего сделать!

Джошуа стоял, замерев, весь в холодном поту, и боялся услышать шум борьбы в саду или шаги случайного прохожего на улице. А то еще, Боже упаси, появится стража.

Вдруг он насторожился и стал вглядываться в темноту, услышав легкие шаги, быстро приближавшиеся. Слуга направился в другую сторону, как будто спеша по делу.

Шаги приближались, быстро нагоняя Джошуа. Он нащупал кинжал и упорно продолжал идти. Если это стража, его ждет смерть.

Его догнали и взяли за плечо, и тогда он резко обернулся, зажав в руке кинжал. Чья-то рука поймала его запястье и крепко сжала.

— Черт тебя подери, Джошуа, ты что, не узнаешь хозяина? — прошипел сэр Николас.

Джошуа чуть не упал на колени.

— Хозяин! Живой! Невредимый! — шептал он как безумный.

— Конечно, живой, дурачина. Спрячь свой нож. Лошадь — вот все, что мне нужно.

— А что я говорил? — Джошуа так расчувствовался, что поцеловал ему руку. — Я сказал: что закричит хозяин первым делом? Ну конечно же: «Лошадей, Джошуа!» Они тут рядом, сэр, оседланные, наготове.

— Ну что же, молодец! Веди меня к ним. За нами погоня, и нам нужно поскорее убираться отсюда. — Он фыркнул. — Неплохо поработали сегодня ночью! А где миледи?

— Четыре дня, как уехала, хозяин, а этот наглец выехал раньше нее. — Джошуа быстро шагал, ведя его по переулку. — Я беседовал с этой благородной дамой и просил ее приободриться и верить. Потом я видел, как она уезжала из Мадрида вместе со старой сеньорой, и узнал, что они будут спешить в пути. Да уж, пришлось мне побегать по городу, уверяю вас! Как вам удалось выбраться оттуда, хозяин?

Бовалле вкратце рассказал ему об этом, и Джошуа потирал руки.

— Да, вот так-то! Хо-хо, теперь они нас узнали, если до сих пор не приходилось! Но смею заметить, хозяин, нам надо немного поразмыслить. Что они будут делать, упустив пленника?

— Немедленно пошлют людей на границу и в порты, — ответил сэр Николас.

— Верно, хозяин, а мы как раз поедем по дороге, ведущей к границе, до Бургоса. — Джошуа покачал головой. — Очень рискованно. Но не будем вешать нос. Мы их опередили, и они не станут нас искать в Васконосе. Подождите здесь немного, сэр. Вам ни к чему показываться. — Он остановился у поворота. — Я схожу за лошадьми.

Вскоре слуга вернулся с двумя прекрасными низкорослыми испанскими лошадьми. К седлу каждой из них был приторочен небольшой узел.

— Сапоги, Джошуа! — сказал сэр Николас. — Моя шпага у тебя?

— Не сомневайтесь, сэр! — самодовольно ответил Джошуа, развязывая узел. — Ваши сапоги сверху. Я обо всем подумал. Я не из тех, кто теряет голову в беде. — Он извлек пару высоких сапог с отворотами, подобрал туфли, сброшенные сэром Николасом, и уложил их в узел.

Когда были надеты сапоги и пристегнуты шпоры, сэр Николас легко вскочил в седло.

— А теперь вперед, мой Джошуа! — Он рассмеялся, и Джошуа увидел, что глаза его горят. — Это будет отчаянная скачка! — сказал он, и они помчались во весь опор.

Два часовых, тяжело дыша, вернулись в бараки и подошли к Крусе, в волнении ожидавшему их.

— Он исчез, сеньор! — еле выговорили они.

— Дураки! Раззявы! Он был в этой карете!

— Его там нет, сеньор.

Круса отступил назад.

— Святая Дева, это колдовство!

Он поспешил к коменданту, ожидавшему его. Дон Кристобаль, которого развязали, потрясенный, но спокойный, встретил лейтенанта, вопросительно взглянув на него.

— Сеньор, когда часовые догнали карету, его там не было. Это колдовство, проделки дьявола!

Дон Кристобаль презрительно улыбнулся.

— Скажите лучше, что нас одурачили, и это будет чистой правдой, — язвительно возразил он. — Неужели он будет дожидаться в карете, пока его схватят? Вызовите стражу!

Круса отдал приказ сержанту, ожидавшему неподалеку с выпученными глазами.

— Сеньор, неужели это действительно Бовалле?

Дон Кристобаль слегка потер затекшие запястья.

— Он оказал мне честь, сообщив это собственными устами, — ответил комендант. Подойдя к столу, он обмакнул перо в роговую чернильницу. — Нужно отвезти эту записку дону Луису де Фермосе и попросить, чтобы он отдал приказ альгвасилам обыскать город. Заключенный не мог далеко уйти.

Круса наморщил лоб.

— Сеньор, а не направился ли он к границе?

Прежде чем ответить, дон Кристобаль посыпал написанное песком и перечел. Складывая и запечатывая депешу, он спокойно сказал:

— Для этого ему нужно раздобыть лошадь, Круса, а мы знаем, что у него нет денег. — Комендант отдал бумагу лейтенанту и повернулся к своему слуге: — Шляпу и плащ, Хуан.

Слуга поспешно удалился. Круса отважился задать еще один вопрос:

— Сеньор, куда вы идете?

— В Алькасар, — ответил комендант. — Узнать, какие распоряжения отдаст его величество касательно этого дела.

Вначале его не пустили к Филиппу. Король был у себя в кабинете и никого не желал видеть. Слово, сказанное на ухо королевскому камердинеру, возымело действие. Эта привилегированная персона поспешно вышла, и вскоре дона Кристобаля пригласили в кабинет.