Онлайн книга «Гринвичский меридиан»
|
— После родов. Пап, да уже неделя осталась, не больше! — Да знаю я, — махнул он рукой. — Не хуже твоего считать умею. Да и живот у тебя совсем опустился… Давайте садиться! Кого ждем? Водочки хочется, я сегодня не за рулем. Твой англичанин глоточками пьет… — У них так принято. — Просто они пить не умеют! Так мы кого-то ждем? — Юра обещал прийти. Он мне так помогает! Вчера картошки опять притащил… Да не смотри ты так! Вы его знаете. Бояринов. Мама сразу оживилась: — А, тот артист? Гамлет? Ты у него еще собаку выгуливала? — Дурью маялась! — хмыкнул отец. — Нашла работу… Скажи спасибо, что я твою трудовую пристроил, а то без декретных осталась бы… — Спасибо. Он даже смутился: — Да ты что?! Я же просто так сказал… Что там в Англии пьют перед едой? — Херес. У меня нет. — Ничего, твой человек-пол привезет целый ящик, когда узнает… Мама умоляюще спросила, подергиваниями поправляя скатерть: — Ты нам когда-нибудь расскажешь, что у вас произошло? Ну не могу я поверить, что он просто бросил тебя и все! Я в жизни не видела, чтобы из кого-нибудь так любовь сочилась, как из твоего Пола! Отец заметил в пространство: — А уж ты повидала… — Попридержи язык, — посоветовала мама. — Я с дочерью разговариваю. — Дочь, отвечай матери, — потребовал он. — Мне тоже интересно. — Я… Я… Короткий звонок освободил меня от ответа. Вскрикнув: "Это Юра!", я бросилась к двери, но, открыв ее, чуть не убежала назад. Не переступая порога, Рита протянула букет роз. — Можно? — Конечно. Мой голос прозвучал так незнакомо, будто мы обе погружались в бездну океана, то ли пытаясь утопить друг друга, то ли спасая. Темные пятна волновались перед глазами, выдавливая их. Сняв плащ, Рита расправила перед зеркалом плечи, провела пальцем по подбородку. Я настороженно вбирала каждый ее жест, хотя она вела себя точно так же, как всегда. — Что ты так смотришь? Боишься? — ее голос легко прорезал водную преграду. Рита была сильной женщиной. По-настоящему сильной, ведь она смогла пережить отсутствие и любви, и таланта. Желая уберечь себя от грядущих ударов судьбы, она так прочно заковалась в стальные доспехи, что просто не успела их снять, пока Пол находился здесь. Ей впервые захотелось этого, а времени не хватило… — Чего мне бояться? — я удивилась тому, как ослабел шум в голове. — Ну! — она вскинула подбородок. — Ты же всегда чего-то боялась! — С Полом мне нечего бояться. У нее страшно передернулось лицо, а глаза стали огромными и будто слепыми — она смотрела сквозь меня. — Пол здесь? Он приехал? — отрывисто спросила она. Я положила руку на живот: — Он во мне. Еще несколько мгновений Рита глядела так же слепо, затем прищурилась, сведя густые ресницы черными острыми стрелами. — Ах, в тебе! Решила, что заполучила его, да? Она шагнула ко мне, и я непроизвольно выставила вперед ее букет. Рита перевела взгляд на цветы и сказала: — В английской литературе розой называли мужчину. В их языке она — среднего рода. Офелия сравнивала с розой Гамлета. Ты это знала? Не позволив мне ответить, она продолжила: — А ведь он ничем не походил на розу. Не слишком красивый и толстоватый… Все женщины глупеют от любви. Да и мужчины тоже, иначе Пол не влюбился бы в тебя… Все еще держа перед собой букет, я другой рукой нащупала чугунную подкову на массивной подставке, что стояла на столике у зеркала. Когда-то моя сентиментальная мама подарила ее нам со Славой — "на счастье!" Тогда подкова не особенно мне помогла, но сейчас… Если сжать ее покрепче, размахнуться как следует и припечатать Рите в висок… Голос Пола шепнул из далекого дня: "Вся голова… понимаешь?" Я разжала руку. Мое счастье не стоило той самой слезинки ребенка, о которой Пол вслух читал из Достоевского. Ведь Рита стала Алениной матерью… — Да кто там? — крикнула из комнаты моя мама. Чувствуя, что разговор не окончен, я громко ответила: — Мы сейчас! Рита поглядела на меня как-то особенно пристально и вдруг спросила: — Помнишь сказку про спящую царевну? В день рождения одна доведенная до отчаяния колдунья сделала ей страшный подарок… — Это была злая колдунья, — защищаясь, вставила я. — Любой разозлится, если его лишают праздника жизни! Так что, маленькая, капризная царевна, хочешь получить от меня подарок? — Какой? — у меня вновь пропал голос, а шепот прозвучал так жалко, что самой стало стыдно. — Прозрение, — произнесла Рита голосом гонца, зачитывающего приговор. — Прозрение? Что-то лопнуло у меня в животе и по ногам потекло. Я так заорала, что мои родители столкнулись, выскочив из комнаты. — Воды отошли! — закричала мама ничуть не тише моего. — Еще же рано! И набросилась на Риту: — Что ты ей наговорила?! Отец вопил, пытаясь перекрыть ее голос: — Нормально, нормально! Неделей раньше, неделей позже — это ничего. Сейчас-сейчас, Томка, ты только не паникуй! Я первой пришла в себя: — Надо вызвать "Скорую", да? — Я своим позвоню, — отец бросился к телефону, но звонок в дверь остановил его. — Кого там еще черт принес?! — Это Юра. Пап, у него машина. Оттолкнув сестру, он бросился открывать, а мама повела меня в душ, без конца поглаживая и приговаривая: — Сейчас мы помоемся, вещички соберем… Папа все проконтролирует, ты не бойся. Чего ты трясешься? Не надо так! Все хорошо будет. — Мам, — простонала я, вжимаясь в ее плечо, — почему я ему не написала? Если б он был здесь, я ничего не боялась бы. Он… знаешь, мам, он только прикасался ко мне, и я сразу успокаивалась. Рита что-то хотела сказать… Ой, мам, а вдруг я умру без него? Она грубо прикрикнула: — Дура! Что еще выдумала? В твои годы пачками рожать можно! Подсадив в ванну, она сама помыла меня и промокнула полотенцем. — Накинь пока халат, в комнате оденешься, тут тесно. Да не трясись ты! Я же тебя родила, даже разрывов не было. У тебя, конечно, пацан покрупнее… Она вдруг захихикала, и лицо ее ожило: — А как у него отчество будет? Полович, что ли? Ой, цирк! Нашла ты себе… Да ладно, ладно. Хороший, хороший. Лучше всех! |