Онлайн книга «История моего безумия»
|
Приехали! В моих романах присутствует мистика, и некоторые эскаписты [18] принимают меня за своего. Этот тоже решил обратить меня в свою веру, чтобы спасти мир, или передать Слово Божие, а может еще чье-то. – Понятно… Вы читаете судьбу по светилам? Входите в тайный орден? У вас дар? – Ничего подобного. – Что же тогда? – Я хотел ненадолго оттянуть этот момент, но… возможно, пришла пора сказать правду. – Окажите мне честь… Через несколько секунд на экране появился самый невероятный из всех возможных ответов. – Я – это ты… но на двадцать лет старше. Глава 20
В ожидании стейка ти-бон [19] Нэйтан рассказывал мне о своих кулинарных приключениях в Аргентине. Он с вожделением и страстью описывал, каким нежным было мясо – «Его ложкой можно было резать!» – и объяснял, как аргентинцы готовят гигантские барбекю, собирая за столом родственников и друзей. Я слушал не слишком внимательно, потому что одновременно обдумывал, как разоблачить моего самозванца, и проверял айфон – не вышел ли он снова в Сеть. – Вижу, мой рассказ не слишком тебя интересует, – недовольно пробурчал Нэйтан. Он сомневался в моем душевном здоровье, так что было бы глупо посвящать его в детали происходящего, врать тоже не хотелось, и я решил преподнести эту историю как анекдот. – Ошибаешься, дружище, просто голова занята другим. Один читатель, странный тип, шлет мне бредовые послания. Ничего страшного, я разберусь. – Как он с тобой связывается? – Вопрос был с подвохом. Я сразу пожалел, что решил довериться Нэйтану. Сейчас услышу очередную нотацию. – В Фейсбуке, я прав? – В точку, но умоляю, избавь меня от «рассуждений на тему». Он проигнорировал просьбу. – Тебе хорошо известно, что я против твоего присутствия в Фейсбуке, Твиттере и прочих помойках. Ты все больше отрываешься от реальности, Сэмюэль. – Я знаю все, что ты можешь сказать… Мы хором повторили формулировку, которой так гордился Нэйтан: – В социальных сетях ты рискуешь стать виртуальным человеком, вместо того чтобы быть просто человеком. – Если говорить серьезно, – продолжил он, – все эти, прости господи, сети, нужны авторам, которые пытаются завоевать внимание публики. Ты не новичок, преспокойно можешь без них обойтись. Поклонники сами делают тебе рекламу в Интернете. – Дело не в рекламе, – возразил я. – Мне нравится общаться с читателями. Я ценю их мнение и… – Хватит нести чушь! В Фейсбуке ты тешишь свое самолюбие и клеишь баб! – Неправда. Ну, не вся правда. Да, я кое с кем встречался, но это не главное. Мне нужно чувствовать, что я пишу для живых людей, что маркетинг не главное. Я должен понимать, есть ли прок от моей писанины, а если нет, то почему! Я общаюсь с читателями, благодарю за отзывы и за то, что впустили меня в свою жизнь. Нэйтан отмахнулся: – Чушь! Писать – это и значит отдавать часть себя другим! Ты должен понять главное: доступность убила культ звезд! Раньше любой деятель шоу-бизнеса был неприкасаемым. Все они жили в особом, отдельном мире, в заоблачном пространстве, а обыватели предавались мечтам о них. В детстве я обожествлял некоторых звезд, смотрел на фотографии – не представляешь, как трудно их было достать! – и воображал, какая волшебная у них жизнь. Они были звездами, блиставшими с небес, полубогами, а я – пигмеем, дикарем, который стоит, возведя очи горе, и грезит о них. Потом журналисты, телевизионщики и интернет-шушера устроили из их жизни шоу в режиме нон-стоп. Публика знает все – что они едят, с кем спят, как живут… Тайны больше нет! Звезды – обычные люди, они смеются, плачут, трахаются и испражняются! Ты только представь – небожители ходят в сортир, как все мы! Уравниловка в сторону понижения возвела в ранг «талантов» и «гениев» людей, не способных не то что управиться со своей жизнью, но даже простую фразу произнести без ошибок. Теперь любой мальчишка считает, что может попасть в шоу-бизнес, на телевидение, увидеть свои фотографии в газетах, и не уважает настоящих творцов – тех, кто взошел на Олимп благодаря таланту и упорному труду. И все это в том числе из-за таких, как ты! – Да ладно тебе. – Ничего не ладно! Мистер беседует с читательницами, встречается с ними, показывает фотографии, сделанные на отдыхе. Так стоит ли удивляться, что некоторые теряют чувство реальности и начинают верить, что ты их собственность и должен служить им? Ты превращаешься в соседского парня, в мужика, умеющего рассказывать истории, а в остальном такого же, как все. Разве Макколи выставляет свою жизнь напоказ в социальных сетях? Нет! А почему, как ты думаешь? – Да потому, что он закомплексованный засранец! – с досадой бросил я. – Ошибаешься! Просто Макколи все понял. Он знает, что подобные занятия – пустая трата времени, и дарит радость читателям, выдавая по роману в год! – Тебе прекрасно известно, что он в депрессии и не выдерживает адской гонки. – Может, и так, но он умеет держать дистанцию и выглядеть загадочным. – Макколи – интроверт, бывший заика и «социальный инвалид». Да, он научился общаться с журналистами и критиками, но ему ужасно неуютно с обычными людьми. – Думаешь, новый способ общения через все эти фейсбуки, твиттеры и прочие чаты – признак душевного здоровья? Разве нормально, что большинство наших современников рассказывают о своей жизни в мельчайших деталях, выкладывают фотографии и без зазрения совести высказываются по любому поводу? Социальные сети? Они создавались, чтобы расширить круг общения, а породили общественное безумие. Это не социальные, а социопатские сети! Я предпочел не продолжать разговор, ведь мои последние «подвиги» давали козыри в руки Нэйтану. Он расценил мое молчание как победу и решил сменить тему. – Как обстоят дела с романом? Ты написал синопсис? – Нет. Кое-какие идеи есть, но издателю пока показать нельзя. – Это плохо… – Нэйтан покачал головой и даже перестал жевать. – Джерри Снукер не подпишет новый договор, пока ты не предложишь сюжет. Будешь тянуть, Господин Издатель урежет бюджет на промотур твоей книги. И это понятно – он потратится, а ты переметнешься к конкуренту. – Да знаю я, знаю! Не волнуйся, Нэйтан, я все сделаю как надо. |