Онлайн книга «Отравленные джунгли»
|
– Задачу нам всегда ставят перед вылетом – прямо у трапа самолета. – Это почему? – Не знаю. Полагаю, чтобы не было утечки информации. Кстати, по денежному довольствию договорились? – Да. – Сумма устраивает? – Еще бы, – довольно улыбнулся Сидякин. – Если все будет нормально, получу столько, сколько в институте не заработаю и за полгода. – Ну, и славно… Потолкавшись в пробках, друзья приехали в спорткомплекс. Гурьев подвел новоиспеченного члена группы к ряду шкафчиков, открыл один из них и кивнул на комплект спортивной формы: – Переодевайся. В тренажерном зале он бегло осмотрел Генку своими добрыми и терпеливыми глазами на предмет выяснения, какие группы мышц у него нуждаются в тренировке, однако ни одной группы мышц не нашел. – М-да, – поскреб он подбородок. – Ладно, начнем с самого простого. С разминки… Весь день капитан провел с Сидякиным: сначала в спортзале, затем в сауне и плавательном бассейне. После обеда дал двухчасовую передышку, но отдыхать не позволил, а повел в стрелковый тир, расположенный в подвальном помещении спорткомплекса. Вдоволь настрелявшись из различных видов оружия, снова заставил попотеть в тренажерном зале. Ну, а завершил тренировочный день на стадионе, где заставил Генку пробежать три километра. Ровно в семь вечера тот упал без сил в кресло «Мерседеса» и выдавил: – Охренеть! Давненько я не испытывал такой нагрузки. Наверное, со времен учебы в университете. – Устал? – Не то слово. – Это хорошо. Зато спать сегодня будешь как младенец. Сейчас подброшу тебя до дома. – А что у нас по плану завтра? – без энтузиазма спросил Генка. – В восемь утра встречаемся у входа на стадион. Начнем с пробежки. Потом – спортзал, сауна, бассейн. После обеда опять стрельба и спортзал. – Из всего перечня мне больше всего по душе стрельба. В тире не так сильно напрягаешься и устаешь, – тяжело вздохнул приятель. – Понимаю. Но и ты должен понять, эти тренировки нужны прежде всего тебе. Чем тяжелее приходится до отъезда, тем легче там, – неопределенно махнул рукой на юг Гурьев. – Поверь, мы все через это прошли. – Куда деваться? Раз уж дал согласие – потерплю. – Терпи, дружище. Ты идешь к успеху… Чем ближе они подъезжали к Генкиному дому, тем молчаливее и задумчивее становился Сидякин. – Ты чего такой мрачный? – пихнул его в бок Гурьев. – Самочувствие в норме? – В норме. Только не по себе. – Чего так? – Я всегда побаивался резких изменений в жизни. А скоро произойдет слишком крутой поворот. Даже не знаю, чего ожидать в будущем. На душе кошки скребут, и даже боль в сердце сегодня ощутил. – Геннадий Николаевич, должен заметить, что ты мало похож на биолога. – Это почему же? – Было у меня по жизни несколько знакомых из вашей среды. Правда, все врачи, но это ж ваша родня, верно? – Да, у нас много общего. – Так вот, все как один производили впечатления законченных циников. Им в шутку пройтись про неизлечимые болезни или про смерть человека – все равно что малую нужду за углом справить. – К сожалению, есть среди нас такие. Я пытался приглушить в себе сострадание, сопереживание. Не получилось. До сих пор сердце сжимается, когда ради науки приходится умерщвлять подопытных животных. – Тем не менее, Гена, ты сделал выбор и дал согласие участвовать в операции. Какие теперь могут быть сомнения? – Я все понимаю, но… – Что «но»? – Неуютно. Страшновато. Зыбко… – «Неуютно. Страшновато. Зыбко…» – передразнил капитан. – Ты кто, русский мужик или американская тряпка, которой после каждой встряски нужен персональный психолог?! – Русский, – вздохнул приятель. – А чем мы, по сути, отличаемся от американцев? – Чем?! По правде сказать, нытье Сидякина достало, и Захар готов был вспылить. Однако, поразмыслив, решил действовать по-другому. – Некоторое время назад моя группа выполняла одно не самое легкое задание в Афганистане, – начал он спокойным тоном. – Довелось встречаться с местными жителями. В том числе и с теми, кто воевал против наших войск в восьмидесятых. – И что же? – равнодушно поинтересовался Генка, посматривая в окно. – Спросил у одного из бывших известных полевых командиров, как им сейчас живется? «Воюем», – коротко ответил он. Я полюбопытствовал: «И как противник?» – «А, – махнул он рукой. – Это не мужчины. Кроме ракет они ничего не знают и не умеют. Мужчины так не воюют. Сначала сотня ракет, потом на горизонте появляется один солдат. Ты выйди на равнину! Один на один – как настоящий мужчина! И покажи свою силу». – Интересное мнение, – слегка оживился Генка. – Кстати, я в молодости много читал про афганскую войну. Ну, и чем же закончилась ваша беседа? – Старик рассказал одну занятную историю. Хочешь послушать? – Давай. – За дословность не ручаюсь, но смысл постараюсь передать. Сказал он примерно следующее: «Это произошло во время войны с советскими войсками в Афганистане. Нас было полторы сотни человек, и мы должны были пройти в долину. По дороге напоролись на засаду – нескольких ваших солдат на вершине холма. Мы точно знали: их на вершине всего пять человек, поэтому смело пошли в атаку. Заработал пулемет. Мы залегли, а после попытались обойти высоту с другой стороны. Там тоже напоролись на пулеметный огонь. Мы атакуем высоту с трех сторон, и с трех сторон нас поливают свинцом пулеметы. И так шесть дней! Шесть дней мы не могли прорваться в долину. Потеряли около полусотни воинов. Наконец на седьмой день у русских закончились патроны. Мы забрались на вершину, а там пятеро мальчишек. Каждому из солдат нет и двадцати. Голодные – еды и воды уже дня три нет, – еле держатся, но глядят на нас волками! Буквально загрызть готовы! Я посмотрел на них и сказал: «Все, читайте молитву». Клянусь Аллахом, мы были готовы растерзать их на мелкие куски! Молитв они читать не стали. Просто сомкнулись, взялись за руки и встали в ряд. Настоящие мужчины! Мы их накормили, напоили, перевязали раны. На следующий день вернули им оружие, и я сказал: «Шурави, я хотел бы, чтобы мои сыновья были похожими на вас. А теперь идите». Солдаты ушли. И никто из них не оглянулся! Вот это был настоящий противник!..» – Так и сказал? – с придыханием спросил Сидякин. – Так и сказал. Концовку я пересказал дословно. – Да… сильная история. – Сильная, – согласился Захар. – А ты говоришь, чем мы отличаемся от американцев. Даже враги нас уважают!.. |