Онлайн книга «Хозяйка большого дома»
|
– Не мной. – Тише. – Шериф поднял руки. – Ситуация и вправду… неоднозначная… Мирра задрожала, а из глаз хлынули слезы. Вот ведь… этак скоро и Райдо к ней сочувствием проникнется. Шериф вон отворачивается, вздыхает, усы оглаживая. И ведь понимает, что все это – комедия, разыгранная с единственной целью, а отрешиться от сочувствия не способен. – Вы не могли бы одеться? – Шериф, мысленно прокляв тот день, когда вздумалось ему навестить хозяина «Яблоневого дола», отвел взгляд. – Нет. – Почему? – Мало ли… – Пес не испытывал ни малейшего смущения, кажется, сама ситуация его забавляла. – Не хотелось бы в случае чего одежду портить… – В случае чего? – У шерифа возникло ощущение, что над ним и вправду издеваются. Пес пожал плечами: – Чего-нибудь, а то ведь сами сказали, что ситуация неоднозначная. Стало быть, решения могут быть столь же неоднозначными. Мне бы хотелось сохранить за собой свободу маневра. Он опустился на пол и сел на корточках, впрочем, поза эта не казалась ни нелепой, ни глупой. – Ладно, – шериф дернул себя за ус, – то есть вы, найо Арманди, настаиваете на том, чтобы… – Райдо из рода Мягкого Олова, – подсказал пес. – Райдо из рода Мягкого Олова женился на вашей дочери? – Настаиваю. – Она кивнула. И доктор. И Мирра, которая отерла слезы ладонью. – А вы жениться отказываетесь. – Отказываюсь, – подтвердил пес с усмешкой. – Почему? – Почему? – Он приподнял бровь, и шериф понял, до чего глупым был вопрос. – Не считая того, что у меня нет ни малейшего желания поддаваться на столь примитивный шантаж? Или связывать себя узами брака с лгуньей? Опустим даже такой нюанс, как то, что я не могу вступить в брак без одобрения моего отца… или райгрэ… а он вряд ли одобрит человека… не то чтобы он был снобом, но вот как-то… Мирра вытерла слезинку. Не вытерла, сняла ноготком с ресницы и вздохнула. Надо было подписывать бумаги, пока он в себя не пришел. …и составлять протокол. …и что там еще положено делать в подобных случаях. – Итак, отбрасываем все вышесказанное, как несущественные детали, и остается одно, – пес посмотрел Мирре в глаза с неприкрытой насмешкой, – я не хочу жениться. В принципе. – Жаль. Шерифу и вправду было жаль, поскольку простой вариант решения проблемы – а она, шериф был уверен, никуда не денется – отпадал. – Быть может, все-таки подумаете… Мирра – хорошая девочка… – Уже не девочка. Полагаю, что и не девушка. – Да что вы себе позволяете! – Это возмущение миссис Арманди было непритворным. Ее рот скривился, подбородки мелко затряслись, а на щеках выступили пятна. – Вы… – Я предполагаю, – примирительно произнес пес. – Все ж таки девушки обычно ведут себя немного иначе… ну да не о том речь. – Мирра скрасила бы ваши последние дни… – Шериф выдохнул, понимая, что более-менее внятные аргументы исчерпал. – Поверьте, если я захочу, чтобы кто-то скрасил мне эти самые последние дни, я обращусь к профессионалкам. Дешевле выйдет, и главное – безопасней. А то есть у меня предположение, что эти дни будут совсем уж последними. Я же, шериф, намерен прожить долгую и счастливую жизнь. – Вы умираете, – прошелестел доктор, который наконец оставил очки в покое. – Вы можете отрицать это, но вы умираете… – Вы не находите, что я слишком уж бодр для умирающего? Особенно если учесть… – Райдо ткнул пальцем в Мирру, которая, видимо, притомилась плакать, а потому просто сидела тихо, с видом скорбным. Надо сказать, что вид этот ей чрезвычайно шел, и арбалетчики, которые тоже притомились, то и дело на нее поглядывали. – Сейчас вы пребываете в стадии ремиссии, но она закончится… – По-моему, доктор, наш с вами спор лишен всякого смысла, да и надоело мне спорить. Никогда особо не любил. Итак, вы хотите, чтобы я женился. А я жениться не хочу. Что дальше? – Как благородный человек… – Шериф, я не человек, а уж про благородство и вовсе молчу, никогда не страдал особым… подведем итог. У вас два варианта, доктор. Первый – вы выдвигаете официальное обвинение, которое передаете или полиции, или напрямую моему отцу. Он как глава рода обязан будет провести дознание… – И вас оправдают! – Миссис Арманди злилась. Краснела. И запах ее менялся, из-под цветочного покрывала пробивалась кисловатая вонь тела, немолодого, больного. – Естественно, с учетом того, что мою невиновность доказать легко. Но процесс получится громким… а вы ведь не желаете огласки? …но избежать ее вряд ли получится. Шериф промолчит. И доктор. Его супруга. Мирра… не арбалетчики. Дайна опять же… или вот кухарка… откуда узнает? А откуда у прислуги вообще это удивительное свойство – узнавать о том, что их не касается? Слухов не избежать, это все понимают. Но одно дело – слухи, а другое – открытый процесс. – Второй вариант – вы собираетесь и покидаете мой дом. – Вы так жестоки, – тихо произнесла Мирра. – А ведь вы собирались сделать мне предложение… – Когда? – Райдо удивился. Такого он точно не помнил. Он вообще многого не помнил, но надеялся, что выпавшее из памяти время провел в крепком и спокойном сне, а не в попытках обустроить собственную личную жизнь. – Вы спрашивали меня о наших обычаях… – А… неудобно получилось. Нату очень понравилась ваша сестра. И я подумал, что мы могли бы заключить договор… – Что? – Щеки Мирры полыхнули. С чего вдруг? Оскорбленной себя ощущает? Нату понравилась девчонка, но так они и возраста одного… – Договор, – повторил Райдо отчетливо. – Об опеке… Нат бы хорошо о ней заботился. Он весьма серьезный для своего возраста и с перспективами неплохими. Мирра стиснула кулаки. – Но к этому вопросу мы вернемся позже. – Райдо потянулся, чувствуя, как ноют старые шрамы, но живое железо заглушало боль. – Сейчас ведь о другом говорим… – Шериф, вы ведь не допустите, чтобы имя моей дочери… – Доктор спрятал очочки в карман. А не столь уж он близорук, каким хотел казаться. – У вас есть люди… и если он сам не хочет, то заставьте. Вы же заставили Пита Маккинли жениться на Айвис… Интересные здесь обычаи. И шериф крякнул, кажется, не слишком обрадовался, что ему напомнили о той истории. – Пит сам виноват был, – сказал он, дергая за второй ус, видать для симметрии. – Он девку обрюхатил, в чем и признался. А потому все по справедливости было. Тут уж, извините, история темная, в ней разбираться надобно. |