Онлайн книга «Хозяйка большого дома»
|
– Райдо не хозяин. – Тю, а кто? – Вожак. Шериф пожал плечами: с его точки зрения разницы не было никакой. Нат задерживался. Ийлэ изначально не по вкусу пришлась мысль отправить его в город. В городе небезопасно. Она знает. Она не находит себе места, мерит комнату шагами, и малышка, чувствуя ее волнение, ворочается, ерзает, вяло хнычет. И никак не желает засыпать. – Дай сюда, – проворчал Райдо. – И успокойся уже… не заставляй меня ревновать. – Что? – Обо мне ты так не беспокоишься. – Девочку он положил на сгиб руки. – Вот так… а то мамочке твоей опять что-то в голову втемяшилось… в этой голове слишком много всего… Много. Наверное. Но что-то случилось. И Дайну он взял… Кажется, это Ийлэ вслух произнесла. – Расскажи о ней, – попросил Райдо, усаживаясь у камина. Он двигался все еще осторожно: пусть осколки разрыв-цветка и спали, но тело помнило боль. Тело не желало новой. – Зачем? Ийлэ остановилась у окна. И вправду, что она себе надумала? Нат? Да какое ей до Ната дело. Она заключила сделку с Райдо и о нем бы должна беспокоиться, как о залоге собственного будущего. – Просто… пытаюсь понять, что она за человек. – Люди лгут. – Все лгут, Ийлэ. Люди, псы, альвы… все убивают… и умирают… творят что зло, что добро… – На мудрые мысли потянуло? – Она заставила себя дышать. Предчувствие беды не уходило. Напротив. Чем сильнее Ийлэ старалась отрешиться от него, тем острее становилось понимание, что вот-вот произойдет нечто такое… страшное… …а тогда не было никаких предчувствий. …тогда она позволяла себе быть преступно беспечной. Верила, что все – почти игра… – Да какая это мудрость? Дерьма везде хватает, но это еще не значит, что весь мир из него слеплен… Я знаю, что Дайна служила в этом доме. – Да. – Ийлэ не без труда отвела взгляд. Все равно обындевевшее стекло утратило прозрачность, и не разглядишь, что там, по другую его сторону. – Служила… ее матушка наняла… она в Благотворительном комитете состояла. Дайна – сирота, и… ее учили кое-чему, но этого мало, чтобы попасть в хороший дом. Без рекомендаций на приличную работу не устроишься. А кто даст рекомендации сироте? Но директор приюта писала дамам из комитета… просила… и за Дайну попросила… она думала, что Дайна – очень милая скромная девушка… Снегопад прекратился. И буря улеглась еще вчера. Дом выдержал ее и теперь лишь вздыхал под тяжестью снегов. – И маме так показалось… она пришла вся такая… несчастная… ее в доме жалели… кроме найо Рамси… нашей экономки. – Она не жалела? – Она сразу сказала, что Дайна себе на уме. У найо Рамси было вытянутое костлявое лицо с темными глазами, маленькими, глубоко посаженными, и глаза эти смотрели с неодобрением. Она носила серые платья. И белые воротнички, накрахмаленные до хруста. – Следила за ней… найо Рамси за всеми следила, но за Дайной особенно. Говорила, что от таких девиц надо ждать неприятностей. Мама отмахивалась только. Дайну не за что было увольнять… да и неудобно перед остальными дамами… все ведь принимали в дома сирот, хотя бы года на два… или дольше, если по нраву пришлось, главное, чтобы рекомендации заслужить, а тут… Ийлэ прислушалась. Ничего. Никого. Только ветер в трубах воет, пробирается в дом. Комнат слишком много, а Нат не способен управиться со всеми, поэтому камины задернуты серым пеплом. Лишь этот горит: манит подобраться ближе, обещает тепло и покой. Но тревожно. Почему его до сих пор нет? Райдо сказал, что Нат вернется затемно, а темнеет зимой быстро… – Потом прислуга стала просить расчет. И найо Рамси тоже уехала. У нее сын был, которого забрали воевать… а у него осталась жена и дети. Найо Рамси сказала, что им она нужней… без нее в доме стало иначе… Ему сложно объяснить, в чем именно заключались перемены, да и сама Ийлэ не понимает, чтобы до конца. Сохранился прежний распорядок. Обеды и ужины, посиделки в другой гостиной. Карточный стол. Тихие беседы. Мама музицирует, а отец подпевает ей. Голос у него красивый, низкий… книга, которую Ийлэ читает пятый вечер подряд, скучная, но меж тем бросить не выходит. Мозаика. Настольная игра на троих. И стакан молока, который приносят в постель. Все как раньше, но слегка иначе. – Дайна стала нужна. – Та память еще саднила, как старая рана. – В таком доме всегда много работы… о нем нужно заботиться. Она погладила шелковую стену. Дом спал. Простил ее? А она его? Взаимное предательство… когда-нибудь он отзовется, и Ийлэ расскажет, что больше не держит на него зла. – Она стала личной горничной матушки. У нее хорошо получалось с волосами управляться, настоящий талант. И мама сказала, что потом, когда все закончится, она даст Дайне рекомендации… то есть напишет, что она может быть не просто горничной, а личной… это ведь большая разница. – Но ей было мало? – Не знаю. Наверное. Маме… был нужен кто-то, с кем можно побеседовать… ее подруги о ней забыли… и писем больше не приходило… и все ждали чего-то… а Дайна всегда была готова выслушать… – Ийлэ провела коготком по каминной полке, которая нагрелась. И теплый камень напоминал о лете. – Мне кажется, что мама, сама того не желая, говорила ей больше, чем следовало… Теплый камень. Еще немного, и раскалится. Если сжать его в руке и держать, долго держать, быть может, это внешнее тепло растопит холод внутри Ийлэ? – А потом мама сказала, что… мне следует уйти… спрятаться… ненадолго… но все пошло не так… – Тише… что ты творишь, девочка? Руки лишние? – Райдо снова оказался рядом. Когда? Какая разница. За руку держал, а ладонь уже была в камине, почти касалась рыжих косм пламени. – Об этом не надо вспоминать. – Райдо руку заставил убрать. И от камина отступить. Он развернул Ийлэ, обнял, стоял, водил по спине ее широкой ладонью, и странное дело: прикосновения эти не вызывали отвращения, напротив, успокаивали. – Не сейчас… не время еще… ты про Дайну рассказывала… она появилась в доме? – Да. – Когда? – Не знаю… я не… мне сначала было… – Не до нее… – Да. С ним легче. И тревога отступает, но это ложное чувство защищенности, потому что… просто потому, что он – пес. Ийлэ ему нужна, чтобы жить, а он нужен ей… и Райдо клятву дал. Впрочем, клятва лишь слова. Сдержит ли? |