Онлайн книга «Последняя камелия»
– Эббот, Кэтрин, Николас! – кричала я. За туманом и дождем я могла различить лишь смутные фигуры впереди. – Подождите, пожалуйста! Я продолжала свой путь, казалось, целую вечность и чувствовала себя дурой – прежде всего оттого, что взяла детей на прогулку. Наконец показался дом. Но когда я увидела сцену у входа, мое сердце упало. Трое забрызганных грязью, промокших ребятишек стояли под зонтиком рядом с суровым лордом Ливингстоном и миссис Диллоуэй. – Я очень сожалею, – проговорила я, едва дыша и бегом приближаясь к ним. – Мы ходили гулять и попали под дождь. – На этом ваша работа здесь и закончится, мисс Льюис, – пролаял лорд Ливингстон. – Но, отец, – закричал Эббот, – мисс Льюис поранилась! В глазах лорда Ливингстона тут же вспыхнула тревога. – Что случилось? – О, это ничего, – сказала я. – Просто царапина. – Дети, бегом мыться, – скомандовала миссис Диллоуэй. – Я буду через минуту. Отдайте мокрую одежду Сэди. И поспешите, а то простудитесь! Кэтрин и мальчишки, потупившись, бросились в дом, а миссис Диллоуэй взяла у меня Джени. – Иди сюда, лапушка. Бедняжка, промокла до костей. – Она взглянула на лорда Ливингстона. – Я сама ее искупаю. Думаю, я выглядела ужасно – промокшая, с текущими по щекам размокшими румянами. Набор косметики был прощальным подарком моей подруги Перл. По глупости я решила воспользоваться им в это утро. – Пожалуйста, сэр, мне действительно очень жаль, – уговаривала я лорда Ливингстона. – Я… – Придержите свои сантименты, – строго проговорил он. – Больше вы не будете брать детей в сад. Вам понятно? – Да, да, конечно, – сказала я, глядя на свои раскисшие от воды туфли. Что я вообще тут делаю? И почему я решила, что разыскать ту камелию будет легко? У меня защипало глаза, но я сдержала слезы. – Идите в дом и переоденьтесь, – сказал лорд Ливингстон. – А потом встретимся в гостиной. Я кивнула и, побежав к черному ходу, поскорее стянула с ног промокшие туфли и потом прошлепала к двери на черную лестницу, оставляя за собой мокрые следы. Спустившись, я поспешила по длинному коридору в свою комнату и чуть не налетела на мистера Хэмфри, шофера. – Простите, – пролепетала я, – я немножко не в себе. – Действительно, – проговорил он. – А я чуть не наступил вам на ногу. Где ваши туфли? – Оставила у дверей. Там, в саду, ужасно грязно. – Я посмотрела на свои мокрые чулки и тут заметила грязь и на его ботинках. – Вижу, вы тоже запачкались. – Ах, это? Просто наступил в лужу, когда подъехал. – Ну, я пойду переоденусь, – сказала я. Взяв из кладовки полотенце, я поспешила в свою комнату и там, прежде чем раздеться, опустила штору, а потом тщательно вытерлась. Там сегодня действительно кто-то был? В сарае? А Эббот говорил, что видел свою мать рыдающей. Я надела сухие чулки и новое платье, прошлась расческой по волосам, заколола их сзади и взглянула на себя в зеркало над комодом. Нельзя, чтобы он меня уволил. Пока еще нельзя. Мне нужно время. Миддлберийская розовая может скоро расцвести. И я найду ее. Должна найти. Разгладив на себе платье, я вошла в гостиную. Благодаря мистеру Бердсли моя рука была промыта и перевязана. Лорд Ливингстон сидел в зеленом бархатном кресле перед камином. Огонь, потрескивая, отражался в его глазах. – Заходите, – проговорил он, не поднимая глаз. Я направилась к нему, чувствуя на лице тепло от огня, и пощупала волосы, все еще мокрые от дневных происшествий. – Пожалуйста, позвольте мне оправдаться, сэр, – то есть ваша светлость, – проговорила я, едва узнавая свой кроткий голос. Он по-прежнему смотрел в огонь и несколько долгих мгновений не оборачивался ко мне. – Разве миссис Диллоуэй не говорила вам, что я запретил детям ходить в сад? Я уставилась на свои сложенные на коленях руки. – Ну, да, сэр, то есть… – Тогда почему вы взяли их туда вопреки моему явно выраженному желанию? – Милорд, мне было жаль их. Дети любят играть на улице. Я думала, это будет весело. – Весело? – Да, – сказала я. – И полезно для здоровья. Он встал и провел рукой по своим темным волосам. – Я сам знаю, что для моих детей лучше. Каждую субботу они ездят в город, а мальчики на неделе берут уроки верховой езды. Мы вовсе не держим их взаперти, мисс Льюис. Я натянуто улыбнулась: – Я имела в виду не это, сэр. Я просто хотела, чтобы они развлеклись. Он сцепил руки. – Я прощу сегодняшний инцидент, если вы обещаете, что больше никогда не возьмете детей в сад. Пусть играют на террасе, если уж вам так хочется, но им не дозволяется гулять у камелий. Это не безопасно. В нескольких милях оттуда живут бродяги. Никогда не знаешь, кто там шляется. – Его лицо смягчилось. – Как ваша рука? Я посмотрела на повязку, и на глазах у меня выступили слезы. Я так истосковалась по родителям. По дому. – Спасибо, хорошо, – выговорила я. – Но боюсь, останется безобразный шрам. Он протянул руку к моему запястью, и на мгновение на его лице отразилась нежность, но потом быстро отдернул руку и взглянул на часы. – Дети, наверное, уже помылись, – сказал он, отходя. – И миссис Диллоуэй ждет вас, чтобы вы помогли ей в детской. – Конечно. Я пойду. В детской Эббот, надувшись, лежал на диване. Николас спокойно играл с игрушечным поездом, а Кэтрин у окна читала книжку, в то время как миссис Диллоуэй застегивала Джени платье. – Отец рассердился на вас? – спросил Николас с искренней заботой в глазах. Кэтрин в ожидании оторвала глаза от книги. – Конечно же нет, – ответила я. – Он вас уволил? – спросила Кэтрин. – Кэтрин! – с упреком воскликнула миссис Диллоуэй. – Он меня не уволил, – сказала я. – Но строго наказал больше никогда не водить вас в сад. – Проклятье! – воскликнул Эббот. – Если бы мы могли вернуться, то, возможно… – Эббот, ты слышал, что сказала мисс Льюис, – строго проговорила миссис Диллоуэй, вплетая свежевыглаженную ленточку во влажные волосы Джени, а потом обратилась ко мне: – Мисс Льюис, мы можем выйти поговорить? Я вышла за ней в коридор и закрыла дверь в детскую. – В чем дело? – Вам следует знать, что изгнанный сын лорда Ливингстона вернулся домой, – неодобрительно сказала она. – Я знаю. – Вы знаете? – Да. Мы, гм, мы случайно встретились. |