Онлайн книга «Принцесса в академии»
|
– Конечно! – смутился Озриэль. – Жаль, я не могу сказать об этом красиво, ну там стихи прочитать или песню, как Индрик, сочинить. В общем, не рассказывать же, что у меня сердце готово выпрыгнуть из груди, когда тебя вижу, и ноги становятся ватными… и все слова забываю, и что твои волосы пахнут ромашкой и лимонником… ну вот, кажется всё это и сказал. А если описывать точнее… помнишь своё ощущение, когда выглянула из окна жилой башни?.. Ещё бы! Такое разве забудешь: дыхание перехватывает, перед глазами все вертится, а к животу словно привязали веревочку и дернули, и ты падаешь-падаешь… Я кивнула. – Вот примерно так, – заключил Озриэль. – Только как будто живу не на третьем этаже, а на двадцатом. Моё сердце заколотилось где-то в горле. Упоение срочно требовало выхода. – Я чувствую то же самое… значит, это и правда любовь! Та, что случается один раз и навек. Любовь, которая преодолевает все препятствия, о которой пишут в романах и слагают легенды! Мы пронесем её через всю жизнь и, конечно, состаримся вместе… – Об этом ещё пока рано… – …и все будут смотреть на нас, стареньких, и умиляться… – Только не надо про одновременную смерть. Меня всегда пугал этот пункт. – …и будем, как те гоблины с ромашками! – Какие гоблины? – опешил Озриэль. – Неважно! – Следующий вопрос сам собой сорвался с языка: – А когда это произошло? Когда ты понял, что влюбился? Если уж выяснять, так всё сразу! Он облокотился о перила, взял мою руку, перевернул ладошкой кверху и принялся рисовать на ней узоры. – В самый первый день, во время разговора в таверне… – начал он. – Так, значит, прямо тогда?! – Нет, погоди. Тогда ты мне просто очень понравилась. Так вот, после «Наглой куропатки» я отправился на занятия, после них заскочил на репетицию к Индрику, немного послушал новые песни и вернулся в жилую башню. Там подготовился к занятиям на следующий день и устроился почитать перед сном «Фантастические приключения невыдуманных монстров», потянулся за оставленным на столе сэндвичем с опятами… и вдруг понял, что влюбился. – Получается, это произошло между первым и вторым взглядами? – Получается, что так, – согласился Озриэль и в свою очередь полюбопытствовал: – А у тебя? – А у меня зрение оказалось похуже… на целую неделю. Или, может, всё дело в отсутствии сэндвича с опятами? Мы одновременно хохотнули, а потом он начал выводить на моей ладони знаки бесконечности. И если до этого было щекотно, то теперь вдруг стало горячо, аж кожу защипало. – Раз уж мы прояснили все вопросы… – Почти все. В голове пронеслась тень Якула Кроверуса. – Я имел в виду все главные… – Он вопросительно посмотрел на меня. – Да, их прояснили, – согласилась я. – Осталось так, по мелочи… Ну, дракон, конечно, не совсем мелочь, но что может быть важнее обретения настоящей любви? – Тогда как насчет того, чтобы мм… приступить к следующей части? – Поцелуям? – уточнила я. – Ага. Вместо ответа я положила руку ему на грудь. Нас окружал каменистый пейзаж, но на меня вдруг повеяло ирисами… Озриэль снял с моей головы карнавальную диадему, положил на перила и прошептал: – Так гораздо лучше. А потом заключил в объятия, наклонился и поцеловал – совсем легко, едва коснувшись губами, и через секунду отстранился. Мне вдруг стало не хватать воздуха, перед глазами поплыло, а в ушах застучали маленькие наковальни. Я прямо сейчас летела с самого верхнего этажа жилой башни… – Ливи, я чувствую твоё сердце, – хрипло сказал он и поцеловал уже по-настоящему. * * * Когда мы оторвались друг от друга, небо стало на несколько тонов светлее, намекая на то, что пора переходить к новым признаниям. – Что такое, Ливи? Я уперлась руками ему в грудь, всё ещё нежась в кольце объятий, и вздохнула. Вряд ли кто-то из юношей расстроится, узнав, что его возлюбленная на самом деле принцесса, но вот перспектива схватки с крылатым монстром может слегка огорчить. О таком лучше начинать издалека. Я окончательно высвободилась и сделала шаг назад, чтобы исключить отвлекающие факторы. – Озриэль, ты всё это время считал меня обычной цветочницей … Он жестом остановил меня: – Можешь не продолжать. Я знаю всё, что ты собираешься сказать. – Да? Что-то не уверена… Ифрит шагнул ко мне, схватил за руки и с жаром продолжил: – Пусть тебя это не беспокоит. – Хорошо, не беспокоит. А что именно? Но он уже не слушал, взволнованно сжимая мои пальцы и глядя куда-то вдаль: – Мне плевать, что я принц, а ты простая цветочница! – Ээ, рада это слышать. – Я им так и сказал! – Кому им? – Всем родным на собрании. Отец опять завел свою шарманку про то, что нам с братьями нужно жениться на принцессах, чтобы поправить положение семьи. Мол, мы и так слишком далеки от трона, чтобы позволить себе жен-простолюдинок, и происхождение наш единственный козырь. Он в нас с детства это вдалбливал. Говорил, любовь – это всё выдумки, результат заговора продавцов сувениров. – У наших отцов много общего. – Тогда я сказал, что мне всё равно: я люблю тебя, и мне не нужен никто другой! – То есть… ты признался своей семье в любви ко мне? – Да, и отец жутко разозлился. Ещё долго читал мне нотации. И даже когда я вернулся этим утром, несколько раз вызывал к себе. Помнишь, мне пришлось оставить тебя в коридоре? – Так вот с кем ты тогда разговаривал, с ним! – И не только: там вся семья снова подключилась. В общем, под конец я не выдержал и заявил, что никогда в жизни не женюсь на принцессе… – Ну, это ты погорячился. – …и даже обет принёс, – торжественно заключил Озриэль. – Что?! Нет-нет, ты должен сейчас же отказаться от своих слов! – Зачем? – удивился он. – Потому что я принцесса! – Конечно, принцесса, – улыбнулся он и потянулся, чтобы снова меня обнять. – Принцесса среди девушек, незабудка моего сердца… – Да нет же! – воскликнула я, уворачиваясь. – Настоящая принцесса. Я солгала тебе о том, кто я. Озриэль замер, побледнел, затем покраснел и почесал в затылке: – Ну, дела… – Что это значит? Надо запретить такие вот фразочки, которые ничего не проясняют, но от которых волосы встают дыбом. |