Книга Каменное сердце, страница 73 – Луанн Райс

Мария завела мотор и отшвартовалась от пирса. Она знала, что таким образом Хэлли прозрачно намекает на то, что ей давно следовало пригласить мать на прогулку.

— Может, сплаваем к островам Духов?! — крикнула она.

— Только сначала давай пройдем мимо заповедника Лавкрафта — я хотела помахать Джинджер Тэлискер. Она должна быть там, наблюдать за тем, как гнездятся лебеди.

Медленно, почти не оставляя следа на поверхности воды, шлюпка шла по заросшему камышами проливу к заповеднику. У излучины они спугнули серую цаплю, стоявшую на шишковатой ноге: птица взмахнула своими широкими крыльями и медленно полетела прочь. Мария посмотрела вниз: в воде было полно водорослей зостеры. Мотор стучал, делая беседу невозможной. Пара скоп кружилась у них над головами, возле отмели порхали зуйки. На поверхности воды появились небольшие волны. Мария все время думала о Дункане.

Хэлли наморщила нос.

— Давай-ка выбираться отсюда, — крикнула она. — Мне не нравится запах отлива!

У Марии появилось странное ощущение: как будто она взяла на прогулку своего старшего ребенка. Отлив… Хэлли никогда не могла принять природу или смириться с ней.

Заложив петлю, Мария вывела шлюпку с болот и направилась к острову Подзорной трубы.

— Здесь я провожу раскопки, — сказала она, бросая якорь в бухте острова.

— Этой индейской могилы, которую ты нашла? — спросила Хэлли, делая вид, что она страшно заинтересована. — Неудивительно, что эти острова назвали островами Духов.

— Не хочешь посмотреть? — спросила Мария, заранее зная, что мать откажется.

— Мне не нравятся кости, — ответила Хэлли. — Может, просто посидим в лодке? Так приятно покачаться на волнах.

Мария оперлась о планширь, глядя на захоронение. Она накрыла могилу полиэтиленовым тентом, но смогла рассмотреть только его уголок.

— Как дела у твоей сестры?

— Софи? Нормально, — сказала Мария.

— Это хорошо, — после долгой паузы произнесла Хэлли.

Но, поскольку она сама подняла эту тему, Мария решила продолжить.

— На самом деле она совсем запуталась. Она не разрешает детям навещать ее, и они в полном отчаянии. Ты ведь понимаешь, в чем тут дело, да?

— Почему ты решила, что я понимаю? — поинтересовалась Хэлли.

— Потому что ты сама не навещаешь Софи. Ты боишься, что это будет «слишком тяжело». Вообще-то, оно так и есть.

— Это очень тяжело? — спросила ее мать. — Тогда почему ты ходишь?

— Одно то, что ты задала мне этот вопрос, означает, что мне не стоит даже пытаться на него ответить, — тихо произнесла Мария. Ей хотелось поскорее положить конец этой прогулке; она начала поднимать якорь. Жизнь с Хэлли была похожа на катание по тонкому льду: все беззаботно скользили до тех пор, пока кто-нибудь не проваливался под воду. Тем хуже для него — Хэлли, с присущей ей элегантностью, спокойно проносилась мимо.

— Брось этот канат и скажи мне то, что хочешь сказать, — потребовала Хэлли.

— Я пыталась объяснить это в ту субботу, у тебя на кухне. Софи нуждается в тебе — что может быть проще!

— Я думала об этом, — сказала Хэлли со своим обычным царственным видом, но в следующую минуту он улетучился. Она сгорбилась, закрыв глаза трясущимися пальцами, и разрыдалась.

Может быть, оттого, что они оказались в полном одиночестве, она позволила себе плакать в полный голос, не сдерживая всхлипов.

— Мама? — обратилась к ней Мария, спустя несколько минут. Она стояла рядом с Хэлли, но не касалась ее. — Мама!

Всхлипы стали глуше; чайки, кружившие над островом Маленькой раковины, вторили им, и их крики звучали зловеще. Мать подняла на Марию свои усталые глаза.

— Что я сделала не так? — спросила она.

— Я не знаю, — ответила Мария. Она понимала, что Хэлли нужно прощение, но сама не могла простить ее.

— Ты сводишь меня? — тихим голосом попросила Хэлли. — Повидаться с ней?

— С ней? — спросила Мария. Сердце заколотилось у нее в груди.

— С Софи, — сказала мать.

— Да, — ответила Мария. Вытащила якорь на бак и встала к штурвалу.

— Приветствую, друзья, и добро пожаловать! — воскликнула Софи, завидев Хэлли.

— Здравствуй, дорогая! — отозвалась Хэлли. Казалось, ей пришлось сделать физическое усилие, чтобы не потянуться через тюремный стол обнять Софи, прикоснуться к ее волосам в поисках седины, означавшей, что в заключении дочь начала стареть. — Ты так похудела!

— У нас здесь действует клуб «Весонаблюдателей», — пошутила Софи. — Разумная диета в сочетании с упражнениями.

— Ты правда похудела, — сказала Мария, попытавшись тем самым придать комментариям Хэлли оттенок заботливости.

— Зачем нужны весы, когда есть Мария? — с нежностью спросила Софи. — Я всегда могу рассчитывать на нее, если мне понадобится получить оценку моего рациона.

— С тобой здесь хорошо обращаются? — спросила мать.

— Я в порядке.

— Судя по газетам, ты здесь что-то вроде знаменитости, — заметила Хэлли чуть ли не с гордостью.

— Ну да, громкое дело, — сказала Софи. — Избитая жена, которая решилась защищаться.

Хэлли неодобрительно опустила глаза. В воцарившемся молчании Софи поймала взгляд сестры.

— Как дети? — спросила она.

— Пошли на пляж с Нелл и Энди. Мне нужно кое о чем поговорить с тобой — это касается Саймона.

— Кажется, ты не хочешь говорить при мне, — уязвленная, сказала Хэлли.

— Нет, мама, останься, — попросила Софи. — Если, конечно, ты не против.

Хэлли поколебалась, словно не могла решить, стоит ей оставаться или нет. Потом устроилась поудобнее на своем стуле.

— На днях Дункан брал их на рыбалку, — начала Мария, бросив испытующий взгляд на мать, которая при звуке его имени нарочито выпрямила спину. — Он сказал, что Саймон отрывал ноги у краба.

— Саймон? — спросила Софи. Кровь отлила у нее от щек. — Отрывал ноги у краба?

— Так сказал Дункан. Это беспокоит меня… — присутствие Хэлли отвлекало Марию, и в то же время она испытывала смутное воодушевление. Ей хотелось, чтобы та получила представление о том, через что приходится проходить им с Софи.

— Он никогда так не делал, — произнесла Софи. — Саймон любит животных. В прошлом году он нашел в саду гусеницу и держал ее в бутылке, пока она не превратилась в кокон, из которого вылупилась бабочка-монарх. Она впервые взлетела у него с пальца.

— Мне не верится, что Саймон мог сделать что-то жестокое, — добавила Хэлли, недвусмысленно ставя под сомнение предложенную Дунканом версию событий.

— Но Дункан говорит, что он это сделал, — сказала Софи.