Онлайн книга «Московское Время»
|
Вернувшись в Москву, он стал ждать ее приезда. 8
Рука почти совсем зажила. Когда Шерстов пришел вставать на воинский учет, райвоенком сказал: – Ну что, солдат? Воевал ты честно, медаль имеешь (Костя покраснел). Хочу рекомендовать тебя на ответственную работу. Шерстов недоуменно взглянул на майора. – Решать, конечно, райкому партии, – продолжал тот, – а мое дело предложить… Тут на днях инвалидная артель организовалась. Еще даже правление не избрано. Должность председателя тоже вакантна. Плохо, конечно, что ты не офицер, но, с другой стороны, у тебя десятилетка, среднее образование – думаю, справишься. – А что артель будет производить? – Что-то такое из пластмассы… Да это не важно. Шерстов неуверенно пожал плечами и вдруг сказал: – Я согласен. Артель выпускала электрические выключатели, розетки, штепсели; вернее, занималась их сборкой с использованием специальных приспособлений, предназначенных для инвалидов. Само производство наладили два инженера с завода «Электроприбор», а на Шерстова легло общее руководство предприятием. Он отвечал за выполнение плановых заданий, организацию социалистического соревнования, культмассовой работы и за многое еще другое. Туго пришлось ему. Народ-то был особенный: мог и «по матери» послать, мог и запустить чем попало, к тому же пил, план выполнял нерегулярно и категорически не желал участвовать в художественной самодеятельности. Если б не Чугунов, записавшийся в хор при районном Доме культуры, можно было бы считать, что эта работа стоит на нуле. Случилось так, что послушать выступление хора приехала высокая комиссия – из самого горкома партии. Солировал как раз Чугунов. Этот бывший танкист, ослепший на Курской дуге, обладал великолепным голосом. Неудивительно, что начальство его заметило. А вскоре о нем узнал и сам Первый секретарь горкома. – И где же водятся такие таланты? – спросил он у товарища Жидкова, возглавлявшего комиссию. – Работает в инвалидной артели. Которая на Покровке. «А мне недавно Хозяин сказал, что не занимаюсь я массами, только на заднице сижу, да отчеты сочиняю», – с обидой и раздражением вспомнил Первый и произнес: – В субботу [2] заеду в артель эту. Поглядим на их самодеятельность. Уж что имел в виду Григорий Михайлович под «самодеятельностью», одному ему известно, только Шерстову так и передали: готовь, мол, к субботе концерт художественной самодеятельности артели – сам Первый секретарь МГК будет присутствовать. Шерстов поначалу впал в состояние отрешенности, будто известие это совсем его не касалось. Костя даже пространно улыбнулся, сочувствуя тому бедолаге, которому оно адресовалось. И вдруг осознал: а ведь это он и есть. Еще Шерстов подумал, что стоит сейчас, как дурак, с телефонной трубкой возле уха, когда с ним никто не разговаривает. После того, как он положил трубку на рычаг и вышел из кабинета, мозг его обезжизнил. Ни одна мысль, даже самая короткая, не выскользнула из него, пока Шерстов шел по коридору к выходу. Во дворике, на ящике из-под тары сидел Чугунов и курил. – Дай папиросу, – сипло произнес Шерстов. – Что это с тобой, товарищ начальник? – уловил Чугунов странное звучание его голоса. Шерстов сел на соседний ящик, закурил и посмотрел на Чугунова так, словно только что обнаружил его присутствие. Через некоторое время взгляд его, наполняясь какой-то мыслью, начал тяжелеть. – Спасибо тебе, товарищ Чугунов, – изрек, наконец, он. – Да папирос не жалко, – широко улыбнулся тот, выставив крупные, желтые от курева зубы. Лишенный возможности видеть, он не стеснялся, в отличие от большинства людей, своих внешних недостатков. А впрочем, эта улыбка делала его смуглое, вырябленное пороховыми газами лицо неожиданно добродушным. – Не за табачок спасибо, – усмехнулся Шерстов, – а за твое пение в хоре. – Ты вроде бы недоволен… Сам же агитировал за художественную самодеятельность. – И где ты хор этот нашел! – Шерстов, казалось, не слышал Чугунова. – Да объясни толком: что случилось?! – А то и случилось, что в субботу к нам приедет Первый секретарь горкома. Посмотреть на художественную самодеятельность. Которой в помине нет! – А я-то чем виноват?! – Не полез бы в хор со своим вокалом, никто б не узнал, что у нас тут второй Лемешев трудится. А теперь все! – Шерстов отбросил, не погасив, окурок. – Скоро вам нового начальника пришлют! – Эх, пехота!.. – после недолгого раздумья протянул Чугунов. – И решительно заявил: есть выход! – Да откуда ему взяться? – махнул рукой Шерстов. – Вот слушай, что я тебе скажу… Хороший же мужик был этот Чугунов: светлая голова, рисковый человек – недаром танкист! Шерстов еще долго оставался благодарен ему. Чугунов договорился с несколькими друзьями-хористами, тоже инвалидами войны, будто они и есть художественная самодеятельность артели. Понятное дело, подлог и наглость, только другого выхода не было. Спели хористы на славу. И снова блистал Чугунов. А еще он привел из ДК приятеля – декламатора, который мастерски прочитал «Стихи о советском паспорте». Товарищ Первый секретарь был явно доволен. – Ну а с планом у вас как? – спросил он после концерта Шерстова. – В прошлом месяце выполнили на сто целых и одну десятую процента! – выпалил Шерстов чистую правду. – Одну десятую, говоришь? – сдвинул брови Георгий Михайлович. – Надо бы подтянуться. Дадите в этом месяце сто один процент? – Дадим, – улыбнулся мучительно Шерстов, поскольку врал: ноябрь-месяц, начавшийся праздниками, гарантированно обещал стать провальным. И точно – все к тому и шло, когда в двадцатых числах Шерстову позвонили из райкома. Так, мол, и так: вам надлежит послезавтра к десяти ноль-ноль прибыть в комнату номер тридцать пять. «Это конец, – решил Шерстов. – Видно прознали про срыв плана… Или… – он зажмурился, – про фокус с самодеятельностью!.. Вот тогда уж точно конец!» То и дело представляя визит в райком, Шерстов довел себя до намерения во всем сознаться, не дожидаясь разоблачений, – и про план, и про самодеятельность. – Знаешь, Чугунов, – решил он быть честным до конца, – я в райкоме должен буду насчет самодеятельности правду сказать. Понимаешь? – Понимаю… понимаю… Только откуда известно, зачем тебя вызывают? Причин может быть тысяча. Ну, та, например, что тебя кандидатом в члены партии недавно приняли: может в документах что напутали или данные какие уточнить надо. Что ж ты сразу Лазаря запел?! Потерпи, успеешь сдаться… |