Онлайн книга «Женившись - не забудьте развестись»
|
НЕПТУН. Мюзикл, Дима! ОН. Мюзикл, Федя! НЕПТУН. Мюзикл, Дима, – это хорошо! (Целуются.) (Рукопожатие.) ОН. Ау! Мы живем уже год в нашей комнате… И у нас еще рай!.. (Обращаясь к ней.) Заинькин… (В зал.) Заинькин – это ее тогдашнее прозвище. ОНА. Да, Барбарисин. ОН (в зал). Барбарисин – это я. Почему «Барбарисин» – уже не помню, так сложилось. ОНА (нежно). Барбарисин! ОН (тоже нежно). Да, Кысин… (В зал.) Кысин – это второе ее прозвище. (ЕЙ.) Да, Кысин-Заинькин. ОНА (в высшей степени нежно). Поцелуй меня, Барбарисин. (Он целует ее, томно.) Нет, ты сделал это формально. (Снова целует.) Ты очень сильно скучал без меня сегодня, Барбарисин? ОН (восторженно). Я очень сильно скучал без тебя, Кысин-Заинькин! НЕПТУН (элегически). То же! Все то же! И меня моя звала ласково Котик… Леночка… Заинька… Только когда расстраивалась – называла «змей вонючий». Стук часов. Время. ОН (ей). Мы будем жить согласно идеям Руссо. Дело в том, что великий просветитель проповедовал полное равенство. Отсюда вытекает: кто должен сегодня чистить картошку, если вчера ее чистила ты? Я… Я должен чистить картошку, Заинькин. ОНА (чуть менее любовно). Знаешь, не надо… Потому что после твоей чистки совсем не остается картошки. ОН. Тогда я буду мыть посуду согласно идеям Руссо. ОНА (еще менее любовно). Это, конечно, похвально, но после твоего мытья остаются почему-то жирные пятна… ЕЕ МАТЬ (входя). Ты не заметила, что тебе все приходится делать самой? (Берет ее руки.) Ох, какие у тебя стали руки… (Молчание.) Вот так уничтожаются люди. ОН. Это она сказала себе самой. ЕЕ МАТЬ (ему). А Вадим, конечно, все учится. Молодец! Говорят, вашу статью напечатали в журнале… А почему бы вам, Вадим, среди ваших научных достижений не помочь жене вымыть посуду? ОНА. Мама… ЕЕ МАТЬ. Может, и Лена тогда в науке продвинется. ОН. Во-первых, я помогаю Лене: я покупаю продукты, хожу в прачечную… ОНА. Прекратим этот разговор… Мама, идемте обедать! ОН. Я с ужасом смотрел, как ее мать поглощает обед. Не потому, что мне было жалко. А потому, что знал – завтра ей придется опять готовить и она будет опять сердиться! ОН. В конце концов, можно обедать в столовой. ЕЕ МАТЬ. В столовой можно только отравиться и попасть в больницу. ОН. Не знаю, я, например, раньше всегда… ЕЕ МАТЬ. То, что делаете вы, пусть беспокоит ваших родителей. ОНА. Мама… ЕЕ МАТЬ. Настоящий мужчина теперь… ОНА. Мама!.. ОН. Почему-то я всегда мечтал узнать, что это такое – настоящий мужчина. ЕЕ МАТЬ. С удовольствием выполню просьбу Вадима. Настоящий мужчина должен быть, во-первых, сильным и великодушным. ОН (в зал). То есть молчать, когда тебя кроют последними словами. ЕЕ МАТЬ. Потом – заботливый. ОН (в зал). Это значит все время находиться в постоянной боевой готовности сигануть в «Гастроном» или в «Ремонт обуви»… ЕЕ МАТЬ. И вообще поступать так, чтобы женщине было с ним хорошо. ОН. Это несколько всеобъемлюще. Поэтому я хотел бы снова уточнить… ЕЕ МАТЬ. Не надо уточнять. Надо уметь это делать. (Удаляется за свой столик.) ОНА. Как ты разговаривал с моей матерью! ОН. У твоей матери несколько повышенные требования… ОНА. Оставь в покое мою мать. Она не живет второй год в девятиметровом крольчатнике. ОН. Раньше… ОНА. Включи радио! ОН. Я работаю… (Продолжая.) И ты отлично… ОНА. Прости, ты занимаешься великим творчеством, а я должна в это время… мыть… ОН. И кстати, ты отлично знаешь, что в конце года мы получим квартиру! ЕЕ МАТЬ. Но до этого надо дожить! ОНА. А я не знаю, что со мной будет после стольких лет жизни с тобой. ОН (в зал). Свершилось! У нее появился этот голос. ОНА. Мы живем ужасно… Ужасно! ОН. И лицо у нее совсем изменилось. Я не знал, что у нее может быть такое лицо. ОНА. И не смей оскорблять мою мать! ОН. Почему-то во время ссор у нее всегда вспыхивала острая любовь к своей матери. (Ей.) Кстати, о матери. Если мне не изменяет память… ОНА. Оставь в покое свою глупую память! ОН. Отчего же она такая глупая? Например, если бы она была глупая… и 350 рублей. ОНА. Ах, ты опять – о своих великих достижениях… Милый, Эйнштейну бы в голову не пришло хвастаться, что его напечатали в каком-то ничтожном журнале! ЕЕ МАТЬ (подсказывая). Посредственность! ОНА (как эхо). Ты – посредственность. Ничтожная посредственность! ОН. Замолчи сейчас же! ОНА (рыдая). Уходи! Уходи!.. (Она постепенно успокаивается, но, еще всхлипывая, подходит и молча обнимает его.) ОН. Что же это? ОНА. Молчи… Поцелуй меня… Еще… (Нежно.) Ты почему на меня кричал? ОН. Это ты кричала на меня. ОНА. Мне можно, я женщина. Поцелуй меня… еще… Ты никогда не будешь на меня кричать так гадко? Ну еще… Ты меня любишь? Стук часов. Время. ОН. И поссорились снова. ОНА. И помирились. ОН и ОНА. И поссорились снова. И помирились. НЕПТУН (стонет). И у меня – то же! Только был нюанс… Нравоучительный такой нюанс первой ссоры… (Весь его рассказ идет на фоне голосов ЕГО и ЕЕ. «Поссорились снова… и помирились…») Как-то теща моя, которая фаршем-то… и теперь на больничном… устроила майские… И туда пришел кто-то с чьей-то работы и все спрашивал, зачем его пригласили. А все уже к тому времени забыли, зачем… Мы ему говорим – ты подожди, посиди спокойно, мы вспомним… А он за Улитой начни ухаживать… А я как раз в гастроном побежал – дверь отталкивать… Так как закрывался он, а у нас – кончилось… И когда я вернулся, то заревновал… по причине опьянения… И Улиту свою впервые тронул… И тогда ушел я на кухню от расстройства… И, помню, пришла ко мне какая-то… и стала меня утешать… Ну я ее попросил вежливо, чтобы на колени ко мне не садилась… Поругался я и с нею… И тогда я уже, Димьян, со всеми разругался, вынесли меня на лестницу и положили… А там уже стояла моя бедная жена и рыдала! Вот до чего алкоголь проклятый в семейной жизни доводит! Улита, жена моя! (Вытирает глаза салфеткой.) |