Онлайн книга «Большая книга ужасов. 62»
|
– Зинуша, что с тобой? – Больно, – пожаловался домовой. – Но ты жив? – осторожно спросил Ваня. – Философский вопрос… – Ты шутишь? – Ничуть… Ваня приподнялся на локте, пытаясь лучше рассмотреть ночного гостя. – Ты мне снишься? – Снюсь, – легко согласился домовой. – Ладно, не хочешь, не признавайся. Но, по-моему, ты неважно выглядишь, я могу тебе помочь? – Сначала помоги тем, которые остались в доме. Ваня испугался: – Разве там кто-то остался? – А как же! Девять душ, а десятый на подходе, уже ждет… От этих слов Ване стало совсем жутко, похолодело внутри, и даже, показалось, волосы зашевелились. Он почувствовал: рядом кто-то стоит, и этого кого-то секунду назад не было. Домовой шевельнулся в темноте: – Ну, что же ты, – скрипнул его слабый голос, – поверни голову, он здесь. Легко сказать – поверни голову! У Вани онемело все тело, оно не желало слушаться, а шея вообще была как чужая, и только голова пылала, вот-вот перегреется и лопнет. – Посмотри на него! – прикрикнул домовой. Ваня, повинуясь этому окрику, резко повернул голову вправо. И увидел… Там стоял парень, незнакомый, лет восемнадцати, может, двадцати, наверно, ровесник Санька, чуть не погибшего от рук сумасшедшей ведьмы. Ваня как-то сразу успокоился, страх отпустил его. – Привет, – поздоровался он с ночным незнакомцем. Тот медленно поднял голову и посмотрел Ване прямо в глаза. Ваня сразу понял – живые так не смотрят, чтобы сразу – в душу. «Что-то не то, не то!» – забилось внутри, в горле, захотелось закричать, накрыться одеялом с головой, зажмуриться и забыть. – Помоги нам, – прошелестело – то ли ветер колыхнул занавески, то ли качнул дверную створку… – Ты кто? – выдавил из себя Ваня. – Степан, – отдалось вздохом. – Какой еще Степан? – Ваня невольно перевел взгляд на домового. – Тот самый, последний, – намекнул Зинуша, – десятый, – для верности уточнил он. Ваня задумался. Десятый? И вдруг до него дошло! – Десятый! Степка, погибший под лестницей! Призрак беззвучно склонил голову. – Так, значит, ты – последняя жертва? – Ваня больше не помнил о своем страхе. – Но чем же я могу тебе помочь? – Не ему, другим, балда, – с досадой произнес домовой. – Тем, что остались непогребенными! – Но чем же я могу… Вокруг все изменилось. Исчезла веранда, диван, тусклый отблеск в оконцах, тень от тюлевой занавески… Ваня сидел на земле, было темно, ощутимо пахло гарью… Глаза скоро привыкли – он узнал двор бывшей барской усадьбы. Он их увидел: мальчика лет десяти, юношу с девушкой, держащихся за руки, шестерых немцев в офицерских и солдатских формах времен Второй мировой. Мертвый Степан стоял рядом с Зинушей. Домовой плохо выглядел, – маленький, сгорбленный, тусклый, похожий на искореженный пенек с гнилушкой в сердцевине. От призраков тянуло нездешним холодом, всепроникающим, мертвенным, казалось, все вокруг напиталось тоской и безысходностью. Хотелось упасть ничком, обхватить голову руками и больше ничего не видеть и не слышать. – Иван, борись! Это отчаяние, оно хуже смерти, – потребовал домовой. Ване с большим трудом удалось собраться с мыслями, он поднялся с земли, хотя ноги не держали, то ли от ужаса, то ли от усталости. – Чего вы от меня хотите? – спросил он у немых призраков, тянущих к нему прозрачные руки. – Они хотят свободы, – ответил за всех домовой. – Ведьма сбрасывала тела своих жертв в старый колодец, там, за домом. О нем никто не знал. И сейчас не узнают, если ты не скажешь. Утром надо показать колодец тем, кто будет разбирать пожарище. В деревне есть родственники убитых, в Германии наверняка найдутся потомки этих солдат. Ты обязан помочь освободить их души. У Вани пересохло в горле, голова была тяжелой и мутной. Он не понимал, видит ли сон или все происходит наяву. Он несколько раз протер глаза, ущипнул себя за щеки, дернул за волосы… но призраки никуда не исчезли, а все так же стояли вокруг, глядя с немой мольбой. – Я сделаю все, что смогу, – негромко произнес он, язык едва ворочался в пересохшем рту. Призраки вспыхнули, засветились ярче и, словно их потянуло ветром, поплыли прочь светящейся вереницей. Степан кивнул, приглашая следовать за ними. Зинуша взял в свою лапку руку Вани и повел его, бессильного и дрожащего, за мертвецами. Свечение обогнуло черное пожарище – все, что осталось от барского дома, Зинуша уверенно тащил за собой Ваню. Призрак Степана плыл впереди, указывая дорогу. Колодец отыскался в одичавшем саду, на склоне холма. Неудивительно, что его никто не нашел до сих пор. Сруб давно сгнил, а сам колодец так зарос бурьяном, что наткнуться на него можно было, только провалившись ненароком. – Здесь, – сказал домовой, остановившись. Призраки, понурившись, плотным кольцом окружили свою заброшенную могилу. – Хорошо, – произнес Ваня, – я обещаю. И всего этого как не бывало. Исчезли заросли дикого сада, колодец и призраки. Ваня сидел на диване, в окна веранды заглядывала луна, сквозняк шевелил тюлевую занавеску, и тень от нее черным кружевом покрывала пол и часть стены… Ваня пошевелился, тело затекло… Неужели все, что с ним произошло, всего лишь сон? – Здесь есть кто-нибудь? – спросил Ваня у темноты. – Отвези меня домой, – попросил Зинуша. – Зинуша! – обрадовался Ваня. – Никак не привыкну к твоим фокусам… Конечно, отвезу, о чем разговор… – Не забудь о своем обещании! Ваня вздрогнул. Не привиделось. – Я помню, – произнес он. – Хорошо, – вздохнул домовой, – теперь я свободен. – Он свернулся калачиком и затих. Ваня осторожно погладил его, пальцы ощупали пушистый мех. Серый кот спал, как спят все коты. Ваня задремал. Он думал о Зинуше, о его странном, немного смешном прозвище, которое он получил лет сто назад от девочки Ольги, купеческой дочери, сумевшей подружиться с домовым. Ольга вела дневник, она спрятала его в подземелье под домом, из этого дневника Ваня и Лиля узнали о судьбе девушки, и о страшном преступлении, и о кровавом кладе. Зинушей, Зиновием звали маленького племянника Ольги, умершего во младенчестве. Девочка очень тосковала о малыше и однажды, увидев домового, подумала, что это душа Зинуши явилась навестить ее. С тех пор домовой так и остался Зинушей. Ему понравилось человеческое имя. |