Онлайн книга «Большая книга ужасов. 62»
|
Она устало опустилась на стул и задумалась. Что с ней происходит? Так, пожалуй, и свихнуться недолго! Надо звонить родителям. Но что она им скажет? В окно постучали. Ксюха вздрогнула. Неужели опять? Теперь что – наяву? Нет, не может быть, петухи пропели, уже рассвело. За окном стояла Наташа. – Не бойся, это я, – сказала она. – Выходи, поговорить надо. Ксюха, как была, в одной футболке, вышла на крыльцо. Наташа тоже была одета кое-как: спортивные штаны и майка. – Ксения, я вчера никак не могла вырваться, – быстро заговорила она, – а сейчас через окошко сбежала. Мать на меня вчера так орала – ужас! – Зачем орала? – растерянно переспросила Ксюха. – Затем, чтоб я не лезла не в свое дело. – Наташа нахмурилась. – Идем, покажу тебе Хаврониху, чтоб ты не думала, будто я вру. Ксюха сунула ноги в шлепанцы и спустилась с крыльца. Наташа уверенно взяла ее за руку и потянула за собой. – Куда мы? – спросила Ксюха. – На кудыкину гору! – огрызнулась Наташа. – Смотри и помалкивай. Она потащила Ксюху по сонной улице, потом они повернули и спустились по тропинке к луговине. – Теперь тихо! – приказала Наташа. Ксюха и так молчала, но после Наташиного приказа даже дышать старалась через раз. Наташа дернула ее за руку, и девчонки залегли в густом кустарнике. – Смотри, – в самое ухо Ксении прошептала Наташа. Ксюха уставилась во все глаза прямо перед собой и сначала ничего не увидела. Густая трава на лугу вымахала чуть ли не в человеческий рост. И вся она была покрыта росой. Ксюха давно уже вымокла, но не обращала на это внимания. Вдруг стебли травы всколыхнулись, и над ними появилась женская голова. Потом она нырнула вниз и исчезла. По тому, как колышется трава, Ксюха догадывалась: женщина где-то там, она двигалась зигзагами, то останавливалась, то снова шла вперед. – Она, – шепнула Наташа, – Хаврониха… Ксюха лежала рядом с Наташей, ни жива ни мертва от страха. Сейчас ей больше всего хотелось оказаться дома, в городе, и чтоб никаких больше ночных кошмаров и странных рассветов, никаких свиней, ведьм и прочей чертовщины! Между тем трава перестала шевелиться. Ушла Хаврониха? Ксюха пошевелилась и хотела спросить Наташу – можно ли вставать? Вдруг она услышала шорох и чье-то шумное дыхание. «Свинья! – первое, что пришло ей в голову. – Та самая, или…» – Подглядываете, паршивки?! – Чьи-то сильные пальцы внезапно больно вцепились в Ксюхино ухо, крутанули его, потянули вверх. – Ой-ой-ой! – завопила Наташа. Ксюха, прикусив губу, сдержала крик, только слезы выступили у нее на глазах. Она была высока ростом и все еще красива, в одной ночной сорочке, наброшенной на голое тело, с распущенными волосами, влажными от утренней росы… да, она была красива. Но ее лицо… глубоко посаженные пронзительные глаза, нос – всем хороший нос, но вместе с большим тонкогубым ртом он напоминал свиное рыло. А может, Ксюхе это лишь показалось? Ей теперь всюду мерещились свиньи. – Теть Лиз, отпустите, – заныла Наташа, – мы ничего не видели! – Так-так, – недобро усмехнулась Хаврониха, – кто это тут у нас? Неужели младшая Скоробогатова? Мало тебя отец с матерью драли? – почти ласково спросила она. Ксюха не выдержала. – Отпустите! – потребовала она, схватив Хаврониху за руку. – Вы не имеете права! – Вот как? – Женщина наклонилась и заглянула Ксюхе в лицо. – А с тобой у меня разговор особый будет, – прошипела она, и глаза ее полыхнули зеленым. – Пошла вон! – прикрикнула Хаврониха на Наташу, отталкивая ее от себя. Наташа отшатнулась и, прикрыв ладонью покрасневшее ухо, начала упрашивать Хаврониху: – Теть Лиз, отпустите Ксению, она не виновата, ну, пожалуйста! Ксюха молча боролась с ведьмой, пытаясь высвободиться из ее цепкой хватки. Ей было непереносимо больно, по щекам текли слезы, но она не сдавалась. Злобная тетка вывела ее из себя, и вместо страха в ее душе проснулось обычное Ксюхино упрямство. – Мы на вас в суд подадим! – пообещала она Хавронихе. Женщина подняла голову и расхохоталась. – Ксюха, молчи! – взмолилась Наташа. – Я не собираюсь молчать! – завопила Ксюха и изо всех сил ударила ведьму по руке. Наверное, Хавронья оторвала бы Ксюхино ухо напрочь, но вдруг кусты раздвинулись, и показался мужчина, обычный такой деревенский мужик, небритый, в кургузом пиджаке, брюки в сапоги заправлены, а на плече – коса. Хаврониха нехотя отпустила Ксюхино ухо и уставилась на неожиданного свидетеля. – Доброе утро, Игнат Палыч, – пискнула заплаканная Наташа. Мужчина кивнул, буркнул что-то неразборчивое, метнул на них косой взгляд из-под густых бровей. Наташа схватила Ксюху за руку и потащила прочь. Ксюха едва поспевала за ней, да еще и ухо! О, как болело ее многострадальное ухо! Наташа тащила ее по задам, огородами. Запыхавшиеся, они наконец добрались до Наташиного забора. – Все! Я тебя не видела, ты меня – тоже, – распорядилась девчонка. – А как же… – Ксюха потрогала распухшее ухо. – Считай, повезло, – ответила Наташа, – теперь ты все видела, так что мой тебе совет – уезжай! – Но… – Без «но»! – Наташа была так испугана, как будто только что избежала смертельной опасности. – Почему ты ее так боишься? Достаточно заявление в милицию отнести, и ей сразу хвост прижмут. – Ага, самая умная, да? – со злостью спросила Наташа. – Без тебя бы тут никто об этом не догадался? – Не понимаю, – опешила Ксюха, – на нее уже подавали? – Подавали, – угрюмо ответила Наташа, – да потом обратно бумагу забирали и еще и извиняться к ней ходили, кланялись. Поклонишься тут, когда она моего папку чуть со свету не сжила, а Мотылев вообще сгорел, вместе с трактором, – она обреченно махнула рукой. – А у Славки она невесту уморила… – Убила, что ли?! – ужаснулась Ксюха. – Убила… Не знает никто, что с ней стало. Но Хаврониха на свадьбу заявилась и с невесты фату сорвала, та и хлопнулась замертво. Врача вызвали, туда-сюда – а она уж отошла. – Кто? – не поняла Ксюха. – Да невеста Славкина, – с досадой бросила Наташа, – а потом она из гроба пропала… – Как пропала?! – Ксюха даже про ухо забыла. – А так! Никто не знает, как! Только с той поры Славка запил и все время на реку ходит, когда в одиночку, когда с товарищами. Ксюха вспомнила компанию угрюмых пьющих парней на берегу реки. Может, там и был этот Славка? – Так что с Хавронихой у нас никто не связывается, себе дороже, – добавила Наташа. |