Онлайн книга «Загадка лондонского Мясника»
|
Интересно, откуда Мэллори столько об этом знает, подумалось мне. – Но что от них толку? – недоумевал Гейн. – Офицерский корпус, кадеты. Зачем паренькам из частной школы переодеваться в солдат? Уайтстоун заглянула в свои записи: – У них большая история. Объединенные кадетские силы основаны в тысяча восемьсот пятом году. Тогда они назывались «Винтовки Поттерс-Филда». Мэллори ласково улыбался Гейну, посверкивая в свете ламп круглыми очками. – Год ни о чем не напоминает, инспектор? Нет? Страна готовилась к вторжению Наполеона. На берегу стояло двести тысяч французов. А эти старые школы готовили ополченцев. Юношеское движение против завоевателей. – И как, испугался Наполеон, сэр? – спросил Гейн. – Простите мое невежество. – Да, очень испугался. – Мэллори взглянул на экран. – Не важно, как это называлось, но все частные школы сохранили свои «Винтовки». – Вступают туда в шестнадцать, – сказала Уайтстоун. – Примерно столько и ребятам на фотографии. Преподавание ведут действующие армейские офицеры: дают навыки командования, обучают сигналам, стрельбе. На выходных курсанты выезжают на полигон, где используют настоящие боеприпасы. – Что у нас еще? – спросил Мэллори. – Мясник Боб, сэр, – сказал Гейн и повернулся ко мне: – Не давайте комментариев журналистам, ладно? Для этого есть специальные люди, офицеры пресс-службы. Вот пусть они и работают. Потому что стоит нам открыть рот, как маменькины сынки и всякие социопаты выползают в соцсети похвастаться, как они опасны для общества. Кто-то объявит себя Мясником, а нам придется устанавливать слежку, вычислять его по IP-адресу, ехать к нему домой и объяснять, что он очень плохо себя ведет. Прессе – ни слова. Хорошо? – Ладно. Он понял, что спорить я не собираюсь, и смягчился: – Особенно этой Скарлет Буш. Она язва. Говорят, у нее мозг как таблоид, а рот – как широкополосная газета. Или наоборот? Я помедлил и спросил: – Так вы принимаете Мясника Боба всерьез? – А что еще остается? Если кто-то утверждает, что совершил преступление, мы обязаны его арестовать. Такая у нас работа. – Есть IP-адрес этого Мясника? – спросил Мэллори. – Пока нет, сэр, – ответил Гейн. – Он отправляет сообщения через какой-то анонимайзер или прокси-сервер. Возможно, использует программы-посредники, Tor или 12P. Они выполняют роль стены между пользователем и цифровым миром. Большинство детской порнографии так и публикуется. Между прочим, Боб опять выходил на связь. Инспектор нажал пару клавиш, и семеро подростков исчезли. Вместо них на большом экране появилась страница социальной сети. Черно-белая фотография размером с почтовую марку. На ней – узколицый мужчина в костюме, при галстуке и в шляпе. В уголке рта нахально торчит сигарета. Историческая фигура. Мэллори вслух прочел сообщение: – Я – Смерть, разрушитель миров. Узрите черного ангела людского, праведного мстителя за обездоленных. Грядет Боб Мясник. Убей всех банкиров. Убей всех свиней. – Кто-то переиграл в компьютерные игры, – хохотнул Гейн. Старший инспектор даже не улыбнулся. – Первая часть – слова Роберта Оппенгеймера, отца атомной бомбы, – объяснил он. – Я – Смерть, разрушитель миров. На фотографии – сам Оппенгеймер. Это цитата из древнего индийского текста, Бхагавад-гиты. Он произнес ее после испытаний ядерного оружия. После того, как мир навсегда стал другим. – Потом почитаю. Гейн ударил по клавише, и на экран вернулась фотография семерых подростков. – Наш ключ – это школа, – сказал Мэллори. – Поттерс-Филд, – начала детектив Уайтстоун, – основана Генрихом Восьмым в тысяча пятьсот девятом году, в первый год его правления. Название взято из Библии. Поттерс-Филд, земля горшечника – клочок, не годный ни на что, кроме захоронений. Эту землю выкупили на деньги, брошенные Иудой. От Матфея, глава двадцать седьмая. «Первосвященники, взяв сребреники, сказали: непозволительно положить их в сокровищницу церковную, потому что это цена крови. Сделав же совещание, купили на них землю горшечника, для погребения странников; посему и называется земля та «землею крови» до сего дня». Уайтстоун скромно улыбнулась. – Воскресная школа? – спросил Гейн. – Гугл, – ответила она. – Компания более разношерстная, чем кажется на первый взгляд, – заметил я. – Хьюго Бак – из старого банкирского рода. Адам Джонс поступил в Поттерс-Филд как стипендиат музыкальной школы. Они не только умерли, но и жили в разных мирах. Мэллори кивнул: – Старые деньги. Новые деньги. И никаких денег. Но кто ненавидит этих ребят? Мы смотрели на фотографию кадетов Поттерс-Филда, выпуск тысяча девятьсот восемьдесят пятого. В кабинете было тихо, лишь пятью этажами ниже шумели проезжавшие по Сэвил-Роу машины. Я заметил, как Мэллори использует эту тишину, чтобы в ней нам открылась истина. – Может, они сами ненавидели друг друга? – предположил я. * * * Я вернулся поздно. Ужасно поздно. После школы у Скаут были дополнительные занятия. Что-то на тему иллюстрации в мире моды. Для детей, которые любят порисовать и чьи родители застряли на работе. Но даже при этом раскладе я слишком запоздал. Скаут в компании мисс Дэвис ждала у школьных ворот. Остальные ребята давно разошлись по домам. Девочка и учительница оживленно болтали. Точнее, говорила моя дочь, а новозеландка с улыбкой кивала, не успевая вставить ни слова. Скаут очень любила свою учительницу. Я припарковался поближе и подбежал к ним. – Простите. На дорогах не протолкнуться. Мисс Дэвис была невозмутима, точно птица киви. Она все-все понимала. По пути домой я поглядывал на дочку в зеркало заднего вида. – Скаут. Она встретила в зеркале мой взгляд. – Что? – Прости, пожалуйста. – Сегодня была твоя очередь меня забирать. Не миссис Мерфи, а твоя. – Я что-нибудь придумаю. Наверное, миссис Мерфи будет приходить почаще. Но я никогда больше не буду опаздывать. Она отвела глаза. – Скаут. – Что? – Ты меня простила? – Я всегда тебя прощаю, – сказала она, глядя на улицы за окном. И я всю дорогу думал об этом. * * * Скаут каталась по полу со Стэном. – Ночью он иногда повизгивает. Я слышала. Я кивнул: – Я тоже. – Наверное, хочет вернуться в старый дом. |