Книга Наша девочка, страница 49 – Маша Трауб

– Ну так найди бюст! – продолжала недоумевать знахарка.

– Как я найду? Он закрыт в подвале, на хранение. Чтобы, не дай бог, чего не случилось. А ключ у сторожа.

– Так найди сторожа и возьми ключ. Тоже мне проблема.

– Проблема! Сторож к родственникам в другое село уехал. У него внучка замуж выходит.

– Это уважительная причина, – согласилась тетя Тамара. – А по-другому в пионеры нельзя принять?

– Можно! У вечного огня!

– Ну так давай тебе мальчишки вечный огонь соорудят, – рассмеялась знахарка. – Они такой огонь на площади устроили, что чуть кинотеатр не спалили. Им твой вечный огонь – раз плюнуть. Только рады будут.

– Как вы можете смеяться над советскими символами? – Лариса Арнольдовна аж вскочила со стула от возмущения. – Да еще при детях? И при мне – пионервожатой?

– Слушай, твой Ленин ничего не узнает. Ему уже все равно. До Мавзолея далеко, а бабушка Тереза здесь, рядом. Вот встретит она тебя в магазине, спросит, где помощники, которых ты ей обещала, и что ты ей скажешь?

– Что делать? Не знаю! – Пионервожатая села и горестно сложила на коленях руки. – Я не уполномочена принимать такие важные решения. Я же кто? Пионервожатая. Вот был бы кто-то из комсомола, тогда да, – рассуждала вслух она. – Да и девочку жалко. Как же она жить дальше будет, без пионерской организации? Как ее судьба сложится? Ей ведь нельзя будет ни в чем участвовать. Если она в нашей школе будет учиться, как я доложу руководству, что у меня ребенок – не пионер? Куда, получается, я смотрела? Значит, это моя ответственность. Что делать? Что делать?

– Сиди здесь, никуда не уходи, – велела тетя Тамара. – Соня, налей этой пионервожатой вина домашнего. Я скоро вернусь.

– Вы куда? Мне нельзя вино! Я не могу плохой пример детям подавать! – закричала Лариса Арнольдовна.

– Какая же ты нервная и скучная. И в детях ты ничего не понимаешь. Замуж тебе надо, – хмыкнула тетя Тамара, отчего пионервожатая зарыдала пуще прежнего. Видимо, знахарка знала, о чем говорила. Судя по горючим слезам, Лариса Арнольдовна хотела замуж больше, чем в пионерию.

Через полчаса, когда тетя Тамара вернулась, Лариса Арнольдовна подавала совсем плохой пример детям – она пила вино как воду. И была, мягко говоря, пьяна.

– Вот, держи свои бюсты, – тетя Тамара выгрузила из продуктовой сетки два гипсовых изваяния и поставила их на стол, покрытый клеенкой.

– Это кто? – не поняла Лариса Арнольдовна, пристально вглядываясь в лица бюстов. – И почему их два?

Пионервожатая на нетвердых ногах подошла к бюстам и потрогала один за нос, другого за уши.

Тетя Тамара посмотрела на тетю Соню. Та только пожала плечами. Мол, она только налила вино, но не знала, что пионервожатая так напьется.

– А тебе кто больше нравится? – ласково спросила знахарка.

– Вот этот вроде бы лучше, – показала Лариса Арнольдовна на один из бюстов. – Только я никак не пойму, кто это. Где-то я его видела, это точно. Но вот кто – не помню. Хотя оба они такие страшные, – пионервожатая икнула.

– Ты бери того, кто больше подходит, – посоветовала тетя Тамара.

– А зачем? Это подарок? Спасибо, – обрадовалась пионервожатая.

– Как зачем? В пионеры надо Карину принять. Ты же сама так решила, – подсказала знахарка.

– Да, я решила. Бедная девочка. Как мне ее жалко. Больная совсем, – Лариса Арнольдова всхлипнула. – А зачем ее в пионеры?

– Так чтобы шефство над бабушкой Терезой взять, – напомнила тетя Тамара.

– Да, шефство, конечно. – Пионервожатая сосредоточилась и взяла бюсты в руки, пристально вглядываясь то в один, то в другой.

– Нет, лучше вот этот. Это кто-то из партийных?

– Конечно, из них, а как же иначе?

– Спасибо! – Лариса Арнольдовна прижала гипсовые бюсты к груди.

Я видела, как тетя Соня давится от смеха, а Наталка и вовсе покатывается, аж за живот держится. Поскольку я себя еще плохо чувствовала, то не понимала, почему они смеются. Еще я не понимала, почему пионервожатая не узнала бюсты, и решила исправить ошибку.

– Простите, пожалуйста, – сказала я, – но разве так можно? Это ведь…

– Молчи, а то я тебе клизму поставлю, – рявкнула на меня тетя Тамара. – Ты хочешь в пионеры или нет?

– Хочу, – ответила я.

– Тогда повторяй клятву.

Я замолкла.

– Ну что, пошли? – Тетя Тамара аккуратно приподняла пионервожатую со стула.

– Нет, нельзя, – Лариса Арнольдова уверенно села, отставила бюсты и налила себе еще вина.

– Почему? – спросила тетя Тамара.

– Нужны два человека, которые за Каринку поручатся – что она будет хорошей пионеркой. И ответственное лицо. Тот, кто галстук будет повязывать. И еще галстук нужен. Да, и пионеры. Очень нужны пионеры – ее будущие товарищи. Без линейки никак нельзя.

– Галстук есть! – заявила Наталка. – Мой!

– Ты не имеешь права передавать частицу красного знамени, которую носишь, другому. Ты должна хранить ее и беречь, – строго и торжественно сказала пионервожатая.

– Да что ж у вас все не как у людей, – ахнула тетя Тамара. – Делов‑то на пять минут, а мишуры больше, чем на свадьбу. Тьфу.

– Лариса, я могу за Карину поручиться, – сказала тетя Соня. – Наталка и я. Ты же знаешь, что я была членом совета дружины. И еще наш отряд четыре раза побеждал в смотре. Значит, я могу за нее поручиться.

– Да, да, – кивала пионервожатая. – Но вы тоже не можете. Нужен ее друг, ровесник, пионер. Наталка подходит. Правда, у нее с поведением неудовлетворительно, но в целом она хороший товарищ. Пусть ручается. А где взять еще одного?

– Мишка может! И Костик! Тимур! Дамик! – закричала Наталка.

– И они согласятся взять на себя такую ответственность? – удивилась Лариса Арнольдовна.

– Да пусть только попробуют отказаться, я им такое устрою! – прошептала Наталка.

– Хорошо, я согласна. Они хорошие мальчики, правда, с поведением неудовлетворительно, но они – хорошие товарищи, – разрешила пионервожатая. – А как же линейка?

– Будет линейка! Я быстро! – Наталка сорвалась с места и выбежала из дома. У меня не было никаких сомнений в том, что она приведет всех знакомых мальчишек, которые распишутся хоть кровью за то, что я могу быть пионеркой.

– А где мы возьмем ответственное лицо? Без лица – никак нельзя, – сказала Лариса Арнольдовна.

– Делать-то что нужно лицу этому? – уточнила тетя Тамара.

– Выслушать клятву, повязать галстук, отдать салют, можно руку пожать.

– Ладно, я буду вашим лицом, – сказала тетя Тамара.

– Тетя Тамара, вы, конечно, извините, но вы не можете, – ответила Лариса Арнольдовна.