Книга Череп со стрелой, страница 62 – Дмитрий Емец

– Не слишком. Раньше я считала, что он самовлюбленный индюк. А теперь вижу, что он заботливый! Увидел, что я мерзну, шапку мне мигом достал и это вот… – Фиа ущипнула за рукав свой летный полушубок. – Правда, мне неприятно, что Гамов под всех подстраивается.

– Подстраивается? Он? – недоверчиво спросил Сашка.

– Да. Ему важно всем нравиться. С берсерком он был один, со мной – другой, с тобой – третий. Его так много, что он никакой. Он сам предает себя.

– А ты не предаешь?

– Я – нет. – Фиа так это сказала, что Сашка ей сразу поверил. Фиа – всегда Фиа. Еще он подумал, что она могла бы стать миражисткой. Что-то в ней было такое миражистское, не идущее на компромиссы.

Над притопленными бревнами ходила темная вода с синеватым изломанным льдом. Сашка присел и вытащил кусок льда: он был тонок и прозрачен. Сашка поднес его к лицу Фиа, и она вдруг показалась ему загадочной и прекрасной, как древний портрет в полумраке галереи. И тогда Сашка провел по льду пальцами, точно пальцы могли ощутить выпуклости масла.

– Зачем ты это сделал? – с волнением спросила Фиа.

– Я ничего не делал! – сказал Сашка.

– Но зачем-то ты же сделал это ничего? – уточнила Фиа.

Осторожно ступая по притопленным бревнам, они добрались до середины оврага. Фиа поскользнулась и издала короткий возглас, далеко разнесшийся над водой. Их услышали. Кустарник затрещал. Кто-то яростно пробивался сквозь него в их сторону.

– А ну, кто там? Стой! – донесся хриплый, прерываемый бегом голос.

Возвращаться, чтобы укрыться за забором ШНыра, было уже поздно. Вперед, только вперед! Рванув Фиа за руку, Сашка прыгнул на топкий берег, упал на колени, вскочил, и они, петляя, помчались по лесу. Что-то мелькало сзади и справа. В темноте свистели. Наудачу выпущенный болт сбил кору с сосны в трех шагах от Сашки. Еще два болта пролетели выше, цепляя тесные ветви. Сообразив, что берсерки определяют направление их бега по треску кустарника и движениям вершин молодого подлеска, Сашка стал петлять, стараясь двигаться там, где деревья росли не так тесно. Это сработало. Больше по ним не стреляли, но свист стал ближе и резче.

Дремлющий лес оживал. Впереди взлетела осветительная ракета и, лопнув, повисла в воздухе. Дожидаясь, когда ракета погаснет, Сашка и Фиа присели у корней упавшей сосны. Из своего убежища Сашка видел, как по краю поляны пробежали двое берсерков и скрылись в зарослях. Спустя минуту в ту же сторону проскочили еще двое преследователей – кажется, их сбил с толку треск ветвей после первой пары берсерков. Теперь хочешь не хочешь – приходилось отступать к шоссе. От короткой дороги на Копытово они отрезаны.

– Пошли! – прошептал Сашка и потащил Фиа туда, где лес сбегал с холма, а между редеющими деревьями плоско лежало поле. Сашка знал, что впереди будет болотце с торчащими из него черными сосенками, а сразу за болотцем – высокая насыпь дороги.

Постепенно лес затихал. Лопнула еще одна ракета, но где-то уже далеко. Сашка обрадовался, что берсерки взяли ложный след. Он уже озабоченно размышлял, как им перейти затопленное место, как вдруг впереди мелькнула быстро приближающаяся тень.

Все происходило в пугающей тишине. Берсерк несся на Сашку без единого крика, высоко выпрыгивая из снега. Он был легкий, совсем не грузный. Шапку с его головы сорвало ветвями, над белевшим овалом лица темнели короткие волосы. Он бежал стремительно, но Сашка воспринимал все так четко, что эта стремительность растягивалась в бесконечность. Казалось, мозг его так и печатает кадры. Арбалет был у берсерка за спиной. Он не тянулся за ним и бежал с топориком, готовя его к короткому резкому удару. Опомнившись, Сашка вырвал из кармана шнеппер, вскинул его, нажал на курок. Шнеппер не выстрелил. Когда Сашка понял, что все дело в предохранителе, берсерк был уже совсем близко. Захлебываясь ужасом и уже чувствуя на лбу место, куда ударит топорик, Сашка сдернул шнеппер с предохранителя и, инстинктивно упав на спину, выстрелил.

По локтю, которым Сашка закрывал лицо, что-то небольно скользнуло и, отклонившись, упало в снег. Сашка, с закрытыми глазами ожидавший добивающего удара, осторожно приоткрыл глаза. Следы берсерка обрывались в полуметре. Казалось, кто-то огромный просто выдернул его из следов, и все – нет! Пошарив в снегу, Сашка достал то, что, падая, оцарапало его локоть. Это был топорик, старинный, с выступом для пробивания нагрудников и шлемов. Топорик спокойно лежал в Сашкиной руке. Прирученный, мирный. Не верилось, что еще пять секунд назад им собирались просадить Сашке череп.

«Век шестнадцатый! – наудачу определил Сашка. – М-да, дрова им явно не рубили!»

Брать с собой топорик берсерка он не стал, но и бросать его в снегу было жаль, все-таки завидный трофей, и, приметив место, Сашка сунул его под сосновые корни, забросав раскисшими листьями и поверх листьев снегом.

Сашку била дрожь. Он понимал, что спасся чудом. Фиа наклонилась, трогая пальцем шнурки, превратившиеся в куски льда.

– Нам далеко идти? А то у меня ноги мокрые, – сказала она.

Сашка хорошо представлял себе местность. Вот шоссе с разделительным газоном. Вот бензоколонка. Вот ответвление дороги к Копытово. А вот тут «пьяная дорога», которую сейчас совсем развезло. Грязь такая, что всюду валяются куски рваных тросов – следы исправления самонадеянности джипарей.

– Не очень. Километров восемь… от силы девять…

– Ско-олько?

– А что, много?

– Для шныра, может, и мало. А для нормального человека – вешалка! – заявила Фиа.

– Может, тебе вернуться? – предложил Сашка.

Фиа упрямо мотнула головой:

– Нет! Ты меня когда-то спас, и я тебя не оставлю!

– Это был пустяк.

– Прошли годы. Пустяк вырос и стал большой услугой! – решительно сказала Фиа.

Они вышли к болотцу под насыпью и удачно переправились через него по старым шинам, которые кто-то набросал цепочкой от самого шоссе. Луна скрылась за тучами, и это было кстати. Иначе их легко обнаружили бы с гиел. В темноте они медленно тащились вдоль шоссе. Временами ночь вспарывали фары. Сашка и Фиа шли мимо строительных вагончиков, окруженных сцепленными дорожными барьерами. Вагончики охранял покрытый сосульками пес. Рядом с ним на веревке висела телогрейка и, точно приглашая, махала рукавами.

Раньше, чем Сашка успел понять, что Фиа задумала, она перемахнула ограду и бесстрашно подошла к псу. Тот зарычал, но она успокаивающе поговорила с ним и, не имея с собой никакой еды, предложила ему снег из ладони. Пес понюхал снег, вежливо прихватил его молодыми зубами, уронил и отошел в сторону.

Фиа сдернула с веревки телогрейку и вернулась к Сашке:

– Надевай!

– Зачем?

– Не собираешься же ты идти в Копытово в шныровской куртке? Тебя сразу убьют!

Сашка послушно натянул телогрейку поверх куртки. К счастью, размер позволил.