Онлайн книга «Сидни Шелдон. Узы памяти»
|
– Почему нет? – пожал плечами Тристан. – Есть только один способ это выяснить, не так ли? Забудьте всю эту чушь насчет карьеры секретаря и бросьте в шляпу жребий со своим именем. Попытка не пытка. Трудно поверить, что этот разговор происходил более тридцати лет назад. И вот теперь она министр внутренних дел. «Я всегда была честолюбива. Но именно Тедди меня подталкивал. Давал уверенность и открывал все двери». – Министр внутренних дел! Приехал комиссар Грант. Голос постоянного личного секретаря Алексии, сэра Эдварда Мэннинга, вернул ее к действительности. Как всегда в безупречном костюме-тройке, с прилизанными волосами, слабо пахнувший тем же афтершейвом «Флорис», которым всегда пользовался Тедди… – Давно пора, черт бы все это побрал. Вам известно, что в четыре пятнадцать назначена встреча с российским послом? – Знаю, министр. Это не займет слишком много времени. Пара влиятельных российских олигархов, основавшихся в Лондоне, на стену лезли от новых правил, предложенных Алексией парламенту, предназначенных закрыть лазейки в налоговом законодательстве для супербогачей и воспрепятствовать отмыванию российских денег в Сити. В результате посол потребовал встречи, и сэр Эдвард ее назначил. Русские олигархи не те люди, которых палата общин хотела бы видеть своими врагами. Комиссару Гранту придется быть как можно более кратким. – Прошу прощения, министр внутренних дел. Сегодня утром нам пришлось срочно решать ситуацию в Бернли. Вероятно, ячейка исламских террористов. Комиссар Грант, немолодой, грузный и крайне непривлекательный мужчина с бледным одутловатым лицом, маленькими свиными глазками и тонкими губами, которые он нервно облизывал, выглядел по сравнению с Эдвардом Мэннингом ужасно неряшливым в мятом костюме из синтетики и дешевом галстуке из «Тай Рэк», усеянном кофейными пятнами. Алексию его вид не утешил. «Надеюсь, его разум не так беспорядочен, как вкус в одежде». – Я чего-то не знаю? – Да, мадам. Угроза была нейтрализована, но вашему офису был дан короткий брифинг. – Я подумал, что мы все обсудим после этой встречи, – вкрадчиво заметил сэр Мэннинг. – Полагаю, угроза террористического акта важнее нескольких психов, угрожающих мне по телефону и пытающихся пролезть в мой дом. – Как я уже сказал, угроза неактивна. Но ваша безопасность жизненно важна. Позвольте… Не дожидаясь согласия, комиссар Грант вынул из портфеля ноутбук и плюхнул его на стол Алексии. Отодвинул в сторону груду документов и открыл презентацию с помощью программы «PowerPoint». – В качестве заместителя министра тюрем вы получили в прошлом году больше угроз, чем любой член партии тори. Напористое начало. «Он не боится меня. Это хорошо», – подумала Алексия. – Я расстроила несколько человек. – Больше, чем несколько. Вот список инцидентов, связанных с вашей безопасностью. Все: от маршей протеста до швыряния яиц и писем с выражением ненависти перечислено здесь в порядке серьезности угроз. Моя работа – отличить подлинную опасность от… – Общего моря враждебности? – улыбнулась Алексия. Комиссар улыбнулся в ответ: – Я намеревался сказать «от обычных неприятностей». – Верно. Чем могу помочь? – Если я верно понял сэра Эдварда, со дня вашего нового назначения произошли три неприятных инцидента. Появился человек, пытавшийся пробраться в вашу загородную резиденцию. Отравили собаку вашего мужа. И был зафиксирован звонок с угрозами в ваш лондонский дом. – Совершенно верно. Думаете, все они связаны? – Нет. Алексия вскинула брови. Такого ответа она не ожидала. – Гибель собаки по меньшей мере может иметь отношение к визиту неизвестного в Кингсмир. Но телефонный звонок мы считаем отдельным инцидентом. Вот что нам удалось пока узнать. Комиссар кликнул мышью, и изображение поменялось. Алексия увидела лицо своего ровесника с редеющими светлыми волосами, поразительными лазурно-синими глазами и мягким, смущенным выражением лица. – Уильям Джеффри Хэмлин. Мы почти уверены, что это он приходил в Кингсмир в тот вечер. Алексия казалась изумленной, что было вполне естественно. – Но откуда вы это знаете? – Наши эксперты поработали над пленками с камеры и сделали лицо более четким. Ваш привратник вспомнил, что у этого человека был американский акцент, так что мы послали фото нашим друзьям в госдепартамент и ФБР. На всякий случай. Нам повезло. Не будь у него тюремного срока, мы бы никогда его не нашли. – За что он сидел? – оживился сэр Эдвард. – Непредумышленное убийство. – Алексия нервно прикусила губу. – Все не так плохо, как звучит. Утонувший ребенок в начале семидесятых. Хэмлин как раз был вожатым в лагере. Вышел в конце восьмидесятых. Никаких дальнейших нарушений, никаких преступлений. Судя по тому, что мы знаем, я был бы крайне удивлен, если бы это он отравил пса. Алексия взглянула в добрые глаза Хэмлина и согласилась. – Что он здесь делает? – спросил сэр Эдвард. – Я имею в виду в этой стране. – Мы не знаем. Возможно, приехал отдохнуть. Зато мы знаем, что у него долгая история психиатрических проблем. Министр, вы знаете причину, по которой этот человек может интересоваться вами? – Ни одной, – покачала головой Алексия. Она смотрела в лицо на экране. Было в нем что-то такое печальное… – И имя «Уильям Хэмлин» ничего для вас не значит? – Простите, нет. – Он опасен? – вмешался сэр Эдвард. – Возможно, нет. Как я сказал, он не буйный и ни разу в жизни не совершал насилия. Но с шизофрениками никогда нельзя знать наверняка. Думаю, он все еще в стране, а если это так, мы должны его найти. Меня больше волнует телефонный звонок. На экране снова появилось изображение: рассерженное, угрюмое лицо еще одного мужчины средних лет. Этого человека Алексия узнала и инстинктивно сжала губы. – Гилберт Дрейк. – Совершенно верно. – Кто такой Гилберт Дрейк? – встревожился Мэннинг. – Таксист из Восточного Лондона, – пояснил Грант. – И друг Санджая Патела, – с горечью добавила Алексия. – Вот как! Сэр Эдвард знал о деле Патела. Все в Британии знали о деле Патела. Именно оно, более чем другие, едва не разрушило карьеру Алексии де Вир как министра тюрем. Чисто человеческая симпатия, которую Алексия одно время могла питать к Пателу, давно сменилась холодным гневом. Сторонники Патела были не только агрессивны и сыпали угрозами, но таблоиды, особенно «Дейли Мейл», превозносили его, как самого Ганди. |