Онлайн книга «Град на холме»
Она разглядела Давида. Казалось, что тот дремал, полулёжа на кушетке и поддерживая голову рукой. Он был закутан в покрывало. В сумраке комнаты едва-едва блестели его почти закрытые глаза. Отблески огня скользили по светлым вьющимся волосам. Из-под покрывала белели широкие плечи и красивые сильные руки. Подушка лежала рядом. Но голова Давида, которая поддерживалась ладонью, не клонилась к ней. Он выглядел так, будто был создан из мрамора искусным резчиком. Девушка сделала робкий шаг вперёд и тут же остановилась. Она проникла сюда как вор. Тайно. Без предупреждения. Даже не постучав в дверь. Мельхола подняла руку, чтобы постучать по деревянной двери. И не стала этого делать. Ей вдруг захотелось ещё немного полюбоваться неподвижной и сильной фигурой, напоминавшей творение скульптора. Неожиданно Давид очнулся, будто ощутив на себе пристальный взгляд. Он сразу повернулся в сторону, откуда тот исходил. – Ты? – выдохнул он в темноту. Мельхола не ответила и осталась за дверным проёмом. В тени. – Ты пришла за мной? – прошептал Давид. Он поднялся с ложа и привычно закутался в покрывало как в милоть. [27] Он напряжённо вглядывался в темноту, теребя край одежды, бледнея с каждой секундой. Не проронившая ни слова девушка осторожно вышла из тени. Неровный свет попал на её лицо, сделав его ещё более красивым и загадочным. Тонкие вьющиеся волосы приобрели рыжевато-пламенный оттенок, а большие, как у ребёнка, зелёные глаза наполнились манящими огнями. Из-под полоски тени, что падала на её лицо, показались маленькие, красиво очерченные губы. Поняв, кто вошёл в комнату, Давид изменился в лице. Он словно обрадовался и огорчился одновременно. Руки опустились, а на лице проступил румянец. Он ожидал, что из темноты выйдет кто-то другой? «Кто?» – спрашивала себя Мельхола. Кто? Этот вопрос только подстегнул интерес к молодому телохранителю отца. В его глазах что-то было. То, что отличало Давида от всех, кто жил в Гиве и во дворце. Он не был… пустышкой, как остальные. Младшая дочь царя чувствовала это. К тому же сам отец выделял его из числа своих охранников. Давиду доверили командовать гарнизоном Гивы в отсутствие Авнера. Загадочный юноша, пришедший из пустыни. Воин, телохранитель. Музыкант. Его странные песни нравились даже отцу. Вот только кого он ожидал увидеть выходящей из темноты? Восприимчивое женское сердце пыталось найти в поведении Давида ответ. Но тот получался неправдоподобным. Будто Давид рассчитывал увидеть привидение… С другой стороны, такой ответ означал, что Мельхоле не нужно опасаться соперницы. Она неожиданно поняла, что больше не боится и сделала ещё один шаг. Заглянула ему в глаза, на дне которых, как показалось, заблестели нужные огоньки. Они уже виделись сегодня днём. Когда Мельхола гуляла по саду, то словно ощутила чей-то голос. Будто её позвали. Девушка оглянулась. Охранники отца, что стояли вдоль стен дворца, смотрели перед собой бессмысленно и пусто. Только один Давид, находившийся на террасе, пристально глядел на царевну и будто говорил про себя. Его губы двигались. Затем, когда он заметил, что Мельхола поймала его взгляд, смутился и замолчал… – Что ты говорил тогда? – её слова, произнесённые мягким голосом, вплелись в тишину. – Когда смотрел, как я гуляю по саду? Давид вновь смутился. Как в прошлый раз. Мельхола с удовольствием отметила это. Он всё же собрался с духом и ответил честно: – Ко мне… пришла музыка. Стихи. – Ты сочинял песню, глядя на меня? – Но… не смог закончить её. – Потому что я обернулась? – Её голос дрогнул. Он прозвучал прерывисто. Но зато и волнительно. – Да, царевна. Она подошла ещё ближе: – Прочитай их. Давид вспыхнул румянцем и опустил взгляд. Казалось, он был не в состоянии произнести ни слова. Видя его колебания, Мельхиола продолжила: – Ты сочинял стихи, глядя на меня. Тогда они принадлежат и мне… Довод девушки оказался неожиданным. Он бил прямо в цель. Давид не смог ничего возразить: – Да, царевна. Он почувствовал себя лучше, когда она отошла в тень. И начал читать дрожащим от волнения голосом. Я видел сон: сама печаль Твоей походкой вышла из ночного сада И позвала меня манящим взглядом В свою несбыточную даль. И будто голос твой шепнул о тонкой сказке, Со слабым ветром, с его тихой лаской, Принёс дыхание чужих цветов. Вокруг был странный сон – Без солнца, с необычным светом взгляда, С красивой грустью неземного сада. Дрожал в светильнике огонь. После недолгого молчания Мельхола спросила, снова выйдя на свет: – Почему стихи такие грустные? Почему там ночь? Мы же виделись с тобой днём. – Я… не знаю. С тех пор как я переехал в Гиву, ко мне приходят странные стихи. Они изменились. Я ещё не привык. Не знаю. Или… я просто не дописал их. – Эти стихи могут закончиться по-другому? – Да, царевна, – он глядел на то, как Мельхола понемногу приближается к нему, и не мог пошевелиться. Она посмотрела на него так, словно поцеловала: – Тогда… может быть, получится закончить их вместе? Его внимание поглотили большие и влажные глаза Мельхиолы. Они надвигались на него как в медленном гипнотическом сне. Давид не сумел ничего ответить. Она остановилась, не доходя до него совсем чуть-чуть. – Между нашими желаниями полшага, – выдохнула она и потянулась к губам Давида. * * * Ранним утром прибыл гонец от Авнера. Царь успел немного поспать к его прибытию. После того разговора с женой он не пошёл в покои, а долго бродил по тронному залу в тяжёлых раздумьях. Его занимали мысли о царстве. О власти, о сыне. О младшей дочери, которая могла стать жертвой обаяния молодого Давида. Царь ничего не решил. Он слишком устал. Как-то незаметно для самого себя опустился на трон и задремал. Он сидел так, будто не спит и смотрит под ноги. Поэтому стража ввела в зал гонца, не зная, что разбудит царя. Суул не стал сердиться, ведь он проснулся с теми словами, что давно ждал: – Победа, мой царь! Победа. Авнер вновь одержал её. Царь открыл глаза и увидел, что вестник стоит на коленях. Позади него двое стражников. За дверями столпились придворные, не решающиеся войти, но желающие услышать новости. По их толпе прокатился довольный гул. Он стих в ожидании слов царя. |