Онлайн книга «Пойди поставь сторожа»
|
– Джин-Луиза, в жизни порой приходится делать то, чего не хочешь. – Прекрасно сказано! Мне казалось, дядя Джек спятил, но теперь я в этом не уверена! – Ты пойми… – Генри переставил сахарницу на середину стола, сдвинул обратно. – Взгляни на это иначе. Вся затея с советом граждан – это… это протест против решения Верховного суда, такое, что ли, остережение неграм: не торопитесь так… Это… – Это респектабельное прикрытие для всякой мрази, которая хочет встать и заорать: «Черномазые!» Как ты мог оказаться рядом с ними? Как ты мог? Генри двинул сахарницу в ее сторону, а потом назад. Джин-Луиза забрала ее и со стуком поставила на угол стола. – Джин-Луиза, я же говорю – порой приходится делать… – …много такого, чего делать не… – Дай сказать! Да, чего делать не хочется. Пожалуйста, не перебивай… Я думаю, как объяснить, чтобы ты поняла… Знаешь, что такое Клан? – Представь себе. – Помолчи минутку. Когда-то Клан был вполне респектабельной организацией, вроде масонской ложи. Там состояли едва ли не все сколько-нибудь заметные люди… И мистер Финч тоже. В молодости. Ты знаешь об этом? – Я теперь уже ничему не удивлюсь. – Перестань! Мистер Финч их не выносит, и всегда так было. Знаешь, зачем он вступил? Чтобы досконально выяснить, кто именно в Мейкомбе скрывается под этими капюшонами. Что это за люди, кто они. Он присутствовал на одном их сборище, и этого хватило. Магистр оказался методистским пастором… – Вот такая компания всегда была Аттикусу по сердцу. – Да помолчи ты!.. Я пытаюсь объяснить тебе его мотивы: в ту пору ку-клукс-клайовцы были чисто политической силой – никаких горящих крестов, – но твоему отцу и тогда, и сейчас очень неуютно в обществе тех, кто скрывает лицо. Он хотел выяснить, кто они такие, установить, с кем придется драться, когда – и если – настанет время… – …иными словами, мой высокочтимый родитель – член Невидимой Империи. – Джин-Луиза, дело было сорок лет назад! – A-а, ну, тогда он сейчас уже до Великого Дракона дослужился. – Я лишь хочу, чтобы ты за поступками видела мотивы, – сухо сказал Генри. – Иногда кажется, что человек причастен к не совсем красивым делам, но ты не торопись судить, пока не узнаешь, чем он руководствовался. Может, у него внутри все кипит, но он помнит, что вежливый ответ действенней, чем ярость напоказ. Можно клясть своих врагов, но разумней – знать их. Я и говорю – порой нам… – То есть что – шагать со всеми в ногу, а в нужный момент… Но Генри перебил: – Понимаешь, тут вот какое дело. Тебе не приходило в голову, что люди – мужчины в особенности, – чтобы служить своей среде, должны отвечать определенным требованиям, которые эта самая среда им предъявляет? Мейкомб – моя родина. Здесь мне лучше всего. Здесь я довольно сильно вырос – во всех смыслах. Мейкомб знает меня, а я знаю Мейкомб. Я доверяю ему, он доверяет мне. Хлеб насущный – и масло тоже – я добываю себе здесь, Мейкомб обеспечивает мне хорошее житье. Но он же кое-чего требует взамен. Требует, чтобы ты вел добропорядочную жизнь, вступил в Киванис-клуб, ходил в церковь по воскресеньям – вел себя по его законам… Генри, пытливо вглядываясь в солонку, провел пальцем по ее ребристым бокам. – Не забывай, моя милая. Всего, что у меня есть, я добился тяжким трудом. Я работал вон в том супермаркете через площадь – и выматывался так, что еле сил хватало на уроки. Летом обслуживал покупателей в маминой лавке, а в свободное время вкалывал по дому. Джин-Луиза, все, что тебе и Джиму доставалось даром, мне с детства приходилось зубами выгрызать. У меня никогда не было того, что вам само шло в руки, и впредь не будет. И отступать мне было некуда, и рассчитывать не на кого… – У всех так, Хэнк. – Нет, не у всех. И не здесь. – О чем ты? – О том, что есть такое, что для тебя просто, а для меня невозможно. – С чего это мне такие привилегии? – С того, что ты – Финч. – Ну, Финч. Дальше что? – А то, что ты и сейчас могла бы разгуливать по городу босая, расхристанная, в джинсовом комбинезоне на голое тело – и все скажут: «Порода Финчей! Это врожденное!» Мейкомб поухмылялся бы и пошел заниматься своими делами: старушка Глазастик Финч все та же. Мейкомб с радостью готов поверить, что ты купалась нагишом. «Не меняется! Джин-Луиза верна себе! Помните, как она?..» Генри отставил солонку. – А попробуй-ка Генри Клинтон хоть на волосок отклониться от правил, Мейкомб скажет не: «Клинтоны – они такие!», а «Плебейство не скроешь!». – Хэнк, неправда! И ты сам это знаешь. Нечестно и неблагородно так говорить, но это дело десятое, а главное то, что это не так! – Это так, Джин-Луиза, это так, – мягко ответил Генри. – Ты, наверно, просто никогда не задумывалась. – Хэнк, это называется «комплексы». – Никаких комплексов у меня нет. Просто я знаю, что такое Мейкомб. Я не страдаю на этот счет, но – врать не стану – помню об этом. Кое-что я делать не должен, а кое-что – просто обязан, если хочу… – Что? – Ну… Я очень хочу жить здесь, а еще – того же, чего хотят все. Добиться уважения, служить городу, работать и хорошо зарабатывать, сделать себе имя, жениться и обзавестись семьей… – Именно в таком порядке, как я понимаю? Джин-Луиза вскочила и выбежала из аптеки. Генри кинулся следом. В дверях обернулся и крикнул, что счет оплатит через минуту. – Подожди ты! Она остановилась: – Ну? – Милая, пойми, я просто хотел объяснить… – Да не надо мне ничего объяснять. Я вижу перед собой мелкого человечишку, который всего боится – боится ослушаться Аттикуса, боится быть самим собой, боится выглядеть иначе, чем все это тупое стадо вокруг… Она осеклась и пошла прочь. Кажется, туда, где ставила машину. Кажется, она оставила машину у конторы. – Джин-Луиза, прошу тебя, подожди минутку. – Хорошо. Жду. – Я вот сказал, что тебе многое доставалось даром… – О-о, да, мне все само просто плыло в руки! Вот поэтому меня и тянуло к тебе. Я преклонялась перед тобой, глядя, как ты трудом и упорством добывал все, что у тебя есть теперь, как ты сам себя создавал. Я думала – для этого очень многое надо, и оно у тебя есть… И ошиблась. Оказалось – у тебя кишка тонка! Она шагала, не обращая внимания ни на Мей-комб, который наблюдал за ней, ни на Генри, который комично и жалко плелся следом. – Джин-Луиза, пожалуйста, послушай, что я скажу… – О, черт, ну что еще? – Я просто хотел сказать… спросить… Что я, по-твоему, должен делать? Чего ты ждешь-то от меня? |