Онлайн книга «Хроника смертельного лета»
|
– Нет, о чем вы? Я когда увидел Орлова с этой… как бы помягче выразиться… – Девушкой… – подсказал ему Сергеев. – Ага, девушкой, как же! Где я был, когда она была девушкой… – скривился Мигель брезгливо. – Когда я увидел Орлова с этой телкой, сразу подумал о том, что все пахнет большим скандалом, и в этом скандале Катрин будет обиженной стороной. Мне захотелось избавить ее от унижения. Я сам ей предложил проучить этого кретина. – То есть, она вас не просила? – встрял в разговор Зубов. – Нет… Помните, у Булгакова: «Никогда и ни о чем никого не просите, гордая женщина. Сами предложат и сами все дадут…». Так вот – Катрин гордая и никогда не стала бы ни о чем просить. Но не думаете ли вы, что Катрин убила эту… мм… барышню? – Не имеет значения, что я думаю. И на Воланда вы не тянете, – хмыкнул Сергеев. – Но еще один вопрос на эту тему я задать вам обязан: вы когда-нибудь состояли с Астаховой в интимной связи? – Ну это-то тут при чем? – возмутился Мигель. – Черт подери, – следователь разозлился. – А вы видели, что написано на стене? Чье имя? Вы думаете, оно просто так там написано? Кто-то упражнялся во французском правописании? Итак, повторяю вопрос – вы состояли с Астаховой в интимной связи? – Нет! – заорал Мигель, – Кому нужен такой риск?! – Насколько я знаю женщин, – проговорил Сергеев, – такая попытка могла бы принести плоды, тем более что ее любовник обходится с ней, как я слышал, не лучшим образом. – Мне жаль вас, господин следователь, – надменно процедил Мигель. – Вы знали не тех женщин. Наши женщины – он с гордостью выделил слово «наши» – безупречны в поведении. – Оно и видно, – хмыкнул Сергеев. – Это ей за ее безупречное поведение лицо разбили? – А это не ваше дело. Мы сами как-нибудь разберемся… – Ага, разберетесь, – ехидно произнес Сергеев. – Однако, поехали дальше. Во сколько вы отправились спать? И где вы спали этой ночью? – Спал я вот в этом самом кабинете. Кресло в углу раскладывается во вполне сносное plaza de alojamiento [21] . А во сколько пошел спать – точно не скажу. Примерно в два. Может, и позже. – Вы ничего не слышали необычного ночью или ранним утром? – Сергеев решил проигнорировать незнакомое ему выражение. – Вроде нет… Здесь прекрасная звукоизоляция… Если б эту девку убивали за стеной кабинета – я бы не услышал. – А ночью не вставали? – Ночью – нет. Утром принял ванну. Мне хотелось подумать. – О чем? – Да какая вам разница, о чем? О жизни, – огрызнулся Мигель. – Во сколько вы принимали ванну? – Не смотрел на часы. Рано. Проснулся, не мог уснуть и пошел освежиться. Было светло. Но ночи сейчас короткие. Могло быть и пять, и шесть утра. Повалялся в ванне с полчаса и пошел снова спать. – Во сколько вы встали? – Около одиннадцати. Точнее не могу сказать. Анна постучала в дверь. Умылся, пришел на кухню завтракать. – Кого вы там застали? – Анну. Она варила кофе… – Антон Ланской тоже находился на кухне? – Нет. Я спросил, где он, и Анна сказала, что он порезался. – Значит, сами вы не видели? – спросил Сергеев заинтересованно. – Нет… Потом на кухню притащился Орлов. Без Катрин, – вдруг добавил Мигель с внезапной злобой. Зубов оторвался от протокола. – Они все еще были в ссоре? – Да кто их разберет! Орлов не казался умиротворенным. Дерганый какой-то. Не знаю, что у них там произошло, но, по моему мнению, хороший секс успокоит кого угодно. Они навряд ли помирились. После того, как Орлов ее… – Что он с ней сделал? – быстро спросил Сергеев. – Не знаю… Я при этом не присутствовал. Но утром Орлов имел наглость заявить, что у них все нормально. Именно так он выразился: «Нормально». Врет, скорей всего. Но если даже и так – надолго ли? – Вам нравится Екатерина Астахова? – спросил Зубов. – Не ваше дело, – отрезал испанец. – Вам не нравится Андрей Орлов? – спросил Сергеев. – Что значит – не нравится? Мы дружим долгие годы. Но это не значит, что мы всегда одобряем друг друга. По большей части – не одобряем. Между нами не все гладко, но это не мешает нам тесно общаться, даже придает отношениям некую остроту, – ответил Мигель. – Это все? Я могу быть свободным? – Нет, – ответил следователь. – Пока нет. Вы подарили Ланскому на день рождения компакт-диск? – Да, «Травиату». – Чем был продиктован ваш выбор? Мигель задумался. Стоит ли пытаться им объяснить? А собственно, почему бы и нет? – Анна, жена Антона, танцевала в Ла Скала в две тысячи седьмом. Это именно та постановка, я знаю, ВВС снимали телеверсию. Я как раз приехал в Милан по делам, и она позвала меня. Потрясающий спектакль. И этот диск – большая редкость. – А в проигрыватель вы вставляли диск? – Нет, даже не распечатывали, – удивился Мигель. – Точно, не распечатывали! Мигель вспомнил, как Анна улыбнулась ему, взяв из рук Ланского врученный тому подарок. Это было ее первое выступление в Ла Скала – незабываемое, она и Борис очень гордились им. Ошеломляющий по красоте балетный номер – танец матадоров. Их появление в третьем акте сорвало не меньше оваций, чем несравненная Виолетта – Георгиу [22] и Альфред – Варгас [23] . Искушенная итальянская публика чуть не разнесла зал. – Понятно, – кивнул Сергеев. – Может, вы сами вспомните что-нибудь, что вчера вам показалось странным? Мигель равнодушно ответил: – Теперь все кажется странным. – Что именно? – насторожился следователь. – Все. Начиная с того, что Орлов приволок сюда эту девку и… – Да за что вы ее так? – поморщился Сергеев. – Что вы о ней знаете?.. Он не успел закончить фразу. Дверь открылась, и на пороге возник капитан Глинский. Он сунул Зубову кипу исписанной бумаги и спросил тихо: – Мне можно здесь послушать? – А в гостиной закончили? – Почти, эксперты уже сворачиваются… – Тогда оставайся, – разрешил Зубов. – А Зимина отправь опрашивать соседей – может быть, кто-нибудь что-нибудь видел… – Итак, почему вы так отзываетесь о Стрельниковой? – Да одно то, что она заявилась с Орловым, а потом, когда ее послали, надо сказать, недвусмысленным образом – осталась с Рыковым! |