Книга Сияющие, страница 21 – Лорен Бьюкес

Он только устраивается посмотреть запись новостей с основных игр Зимней Олимпиады, как раздается дребезжание дверного звонка – руки не доходят починить и настроить нормальный сигнал. И это не единственное, до чего руки не доходят. Зато успел переставить батарейки из пульта от видеомагнитофона в пульт для телевизора. Дэн слезает с дивана, подходит к двери и через стекло видит Кирби с тремя бутылками пива в руках.

– Привет, Дэн! Можно войти?

– А у меня что, есть выбор?

– Ну, пожалуйста, умираю от холода! Я пиво принесла.

– Забыла, что я не пью?

– Это безалкогольное. Но, если хочешь, сбегаю в магазин за морковными галетами.

– Да нет, нормально, – хотя этот, с позволения сказать, безалкогольный «Миллер Шарп» пивом не является. Он распахивает дверь: – Надеюсь, не будешь требовать, чтобы я сделал уборку.

– Никогда, – Кирби быстро подныривает под его руку. – Милое местечко.

Дэн усмехается, и девушка поясняет:

– Главное, что свое.

– А ты с мамой живешь?

К разговору он готов: просмотрел ее статьи и свои собственные записи, чтобы освежить в памяти существенные детали. В распечатке интервью с матерью Кирби, Рейчел, остались его пометки: «Красивая женщина! Рассеянная (постоянно перескакивает с темы на тему). Все время спрашивала о собаке. Способ справиться с горем?»

Его любимой цитатой из интервью стала: «Мы себя сами калечим. Общество – это отвратительная и бессмысленная карусель». Естественно, редактор это сразу вычеркнул.

– У меня квартира в Викер-парк. Там шумят по очереди любители рока и крэка, но мне нравится. Что люди все время близко.

– Безопасность в толпе, я понимаю. А почему ты сказала: «Главное, что свое»?

– Чтобы поддержать разговор, наверное. Ведь у многих и такого нет.

– Одна живешь?

– Из меня неважный командный игрок. А еще у меня кошмары.

– Могу себе представить.

– Не можешь.

Дэн послушно кивает. Тут не поспоришь.

– И что ты получила от наших друзей из библиотеки?

– Вагон всего. – Кирби берет себе бутылку, остальные ставит на стол. Садится, зажимает пиво под мышкой и стягивает свои большие черные ботинки. Устраивается на диване прямо в носках. Дэну это кажется чересчур наглым.

Она расчищает место на журнальном столике, отодвигает в сторону счета, еще счета, рекламный листок «Ридерс дайджеста» с номером лотерейного розыгрыша («Ты победил!») под золотой пластинкой, которую нужно соскрести; потом (вот стыдоба!) номер «Хастлера», который Дэн купил случайно в порыве одиночества и вожделения и который тогда показался наименее бесстыдным решением. Но она, кажется, не заметила. Или промолчала из вежливости. Или из жалости. О, боже!

Кирби вытаскивает папку из рюкзака и начинает выкладывать вырезки на стол. «Оригиналы», – подмечает Дэн и удивляется, как ей удалось пронести их мимо Хэррисона. Он надевает очки, чтобы приглядеться. Отвратительные убийства, ножевые ранение в огромном количестве. Разные, но все одинаково ужасны. Сразу накатывает безысходность. И пусть он сам о них писал, но сейчас чувствует лишь огромную усталость.

– Ну, что думаешь? – возвращает к реальности Кирби.

– Ay bendito, [6] – Дэн выбирает несколько вырезок. – Посмотри, какой у тебя вырисовывается образ жертвы. Слишком большой разброс. Начиная с негритянки-проститутки, подброшенной на детскую площадку, и заканчивая домохозяйкой, зарезанной в дверях своего дома, тут, кстати, банальный угон автомобиля. А это что, 1957 год? Ты серьезно? И даже почерк преступления другой. Голову нашли в бочке. Дальше – по твоим показаниям, это был мужчина в возрасте около тридцати. Здесь такого вообще нет.

– Пока нет, – Кирби спокойно пожимает плечами. – Начинаем с большой выборки, постепенно сужаем круг. У серийных убийц есть свой тип жертвы. Я пытаюсь понять, какой был у него. Банди, например, любил студенток: длинные волосы, пробор посередине, брюки.

– Думаю, Банди мы можем убрать. – Дэн не сразу понимает, как нелепо звучит эта фраза.

– Бззт, – Кирби с невозмутимым видом жужжит и трясется, словно сидит на электрическом стуле.

Смешно и жутко одновременно, Дэн потрясен. Как быстро они свыкаются с жестокостью, шутят даже. Конечно, когда ему приходилось писать об убийствах чуть ли не каждую неделю и чуть ли не каждый день общаться с полицейскими, без черного юмора не обходилось. Синдром «лягушки в кипятке»: когда все меняется довольно медленно, то притупляется чувство опасности и рефлекс самосохранения. Ко всему привыкаешь. Но те дела личными не были.

– Ладно-ладно, юмористка. Предположим, твой парень не охотится за легкими жертвами типа проституток, наркоманок, беглых и бездомных. У кого есть что-то общее с тобой?

– У Джулии Мэдригал. Тот же возраст, около двадцати. Студентка университета. Уединенная лесная зона.

– Уже раскрыто. Ее убийцы парятся в тюрьме округа Кук. Следующая?

– И ты в это веришь?

– Ты-то явно нет, потому что убийцы Джулии были черными, а парень, напавший на тебя, белым?

– Что? Нет. Потому что копы плохо работают, и на них оказывают давление. Девушка из хорошей семьи среднего класса. Нужно было побыстрее закрыть дело.

– А что насчет почерка преступника? Если убийца тот же, почему он не развесил твои кишки по деревьям? Разве подобные маньяки не становятся со временем более жестокими? Как каннибал, только что пойманный в Милуоки.

– Дамер? Конечно, это принцип нарастания. Они становятся более изощренными, стараясь поддерживать ажиотаж. Играть на опережение, чтобы интерес не ослабевал. – Кирби поднимается и начинает ходить по комнате: восемь с половиной шагов туда и столько же обратно. – И со мной он сделал бы то же самое, это точно, Дэн. Но ему помешали. Тут прямо классическое сочетание спонтанности, организованности и безумия.

– А ты подготовилась.

– Пришлось. Хотела нанять частного детектива, но не хватило денег. А потом решила, что больше, чем меня, это никого не интересует. Итак, спонтанные убийцы отличаются импульсивностью. Нападают как только представляется возможность. Поэтому их ловят быстрее. Организованные все тщательно подготавливают и действуют по плану. У них всегда есть какие-то ограничения. Часто они аккуратно избавляются от тела, но любят интеллектуальные загадки. Преступники такого типа будут, например, писать в газету, чтобы похвалиться, – как Зодиак со своими криптограммами. Ну и наконец уроды, которые считают себя одержимыми или что-то вроде того, наподобие БТК [7] , который, кстати, до сих пор на свободе. Забрасывает письмами: то хвастается совершенными преступлениями, то ужасно раскаивается и заявляет, что во всем виноват дьявол, который заставляет его выполнять свою волю.