Книга Самый дождливый октябрь, страница 24 – Ирина Комарова

– Отстань, – я, как могла плавно, отодвинулась назад. – По голове меня стукнули, так что она болит, но ничего страшного. И перестань вертеть пальцами, меня от этого мутит.

– Раз мутит, значит, сотрясение мозга, – влез с непрошеным диагнозом Миша. – Точно, «скорую» надо.

– Не надо никакой «скорой», – я повысила голос, стараясь не морщиться (говорить тихо было не так больно). – Голова цела, сотрясения нет, все в порядке.

– Хочешь сказать, что тебя всегда от моего вида мутит? – усмехнулся Володя. Он присел на корточки и, ухватив меня за подбородок, пристально всмотрелся мне в глаза.

– Только когда ты хватаешь меня за лицо, – я снова попробовала отодвинуться, но на этот раз ничего не получилось, Стрешнев держал крепко.

– Ну, что ты пристал, честное слово! Отпусти! – взмолилась я. – Все у меня хорошо, говорю же! Мне не врач нужен, а телефон, Гошке позвонить. Володя, если я ему сейчас не позвоню, он мне шею свернет, ты же знаешь!

– Шею он тебе свернет, это обязательно, – спокойно согласился Володя и отпустил мой подбородок. Но, вместо того, чтобы подняться, уже двумя руками, слегка наклонил мою голову вперед и быстро ощупал крепкими сухими пальцами. Только после этого, видимо успокоившись, отпустил. – Ладно, черепушка, по крайней мере, цела. Но шишка классная, хоть на выставку посылай. Рассказывай, в какую еще историю ты умудрилась влипнуть?

– Сначала телефон, – заупрямилась я. – На один звонок имею право! Где моя сумочка?

Володя пожал плечами, а Миша деликатно подсказал:

– Наверное, там, где вы ее положили.

– Нигде я ее не положила, – проворчала я и заглянула под стол, мне казалось, что сумочка должна быть именно там. – Она сама улетела куда-то.

Стрешнев с Мишей переглянулись, и беспокойство за состояние моего рассудка отразилось на их, мгновенно ставших озабоченными, лицах. Только юный Сережа, не отвлекаясь на незначительные, вроде состояния моего здоровья, мелочи, старательно завертел головой.

– Вот эта, что ли? – он поднял сумку с пола и протянул мне.

– Спасибо! – я даже привстала, обрадовано, выхватила у него сумку и тут же, со стоном, рухнула на пол. – Черт!

– Эй, Ритка, ты поаккуратнее прыгай, – придержал меня за плечи Володя.

– Да уж, – я сглотнула неожиданно появившуюся во рту горькую слюну. – Похоже, резкие движения мне сейчас противопоказаны.

Я опустила сумку на колени, плавно открыла замок-молнию, не менее плавным движением достала из кармашка телефон и мягко нажала на кнопку вызова. Гошкин номер у меня всегда стоит первым. Напарник отозвался сразу. Не думаю, что он держал телефон в руке, но звонка моего явно ждал, причем ждал давно и успел начать нервничать. Это было ясно потому, что вместо дружелюбного «привет» или нейтрального «алло», я услышала резкое: «Ну?»

– Гоша, ты только не сердись, пожалуйста, – успела сказать я, после чего Володя ловко выдернул телефон из моих слабых пальцев.

– Да уж, ты, пожалуйста, не сердись, – заговорил он, на редкость, по-моему, противным голосом. – Не теряй время напрасно, а приезжай побыстрее к нам.

После короткой паузы, Гошка громко, так что даже нам было слышно, спросил:

– Стрешнев, это ты что ли, дурью маешься?

– Это я, – с достоинством ответил Володя. – Но я не дурью, по вашему, господин Брынь, вульгарному выражению маюсь, а выполняю свои непосредственные служебные обязанности. Вам ясно?

– Нет, – коротко и все так же громко ответил Гошка. – Что там с Риткой? Она в порядке?

Володя бросил на меня оценивающий взгляд и поджал губы.

– Что считать порядком. Голова у нее цела.

Короткий, но мощный залп, вылетевший из трубки, произвел впечатление на всех. Володя счастливо заулыбался, Миша удивленно приподнял брови, а у юного Сережи порозовели скулы. Я же только пригорюнилась. То ли еще мне предстоит услышать.

Гошка, облегчив душу, продолжил разговор:

– Говорить она может?

– Вполне, – заверил его Стрешнев.

– Ну, так дай ей трубку! – снова рявкнул Гоша.

– Нет проблем, – снова лучезарно заулыбался Володя, возвращая мне мобильник.

– Ритка? – со мной напарник говорил намного тише.

– Да, – так же тихо ответила я. А чего орать, связь прекрасная.

– Что с головой?

Я виновато вздохнула и призналась:

– Стукнули.

Гошка прошипел что-то невнятное и зловеще пообещал:

– Погоди, Ритка, я до тебя доберусь, я тебе… ты где, в квартире у Вали?

– Да.

– А Стрешнев что там делает?

– Пока не знаю.

Я отвечала честно и быстро, но Гоша опять разозлился:

– Что значить, не знаю? Стрешнев что, в гости к Вале приехал, чаю попить? Труп есть?

– Гоша, не пыли, – устало попросила я. Одно дело отвечать за свои ошибки и совсем другое – отчитываться за действия Стрешнева. – Володя здесь, но трупа никакого нет. А ты, чем ругаться, лучше быстрее приезжай.

– Да я уже давно еду, – проворчал Гоша и бросил трубку.

– Он уже едет, – повторила я Володе, убирая телефон.

– Хорошо, – кивнул он. И предложил: – Может, переберешься, все-таки, хоть на стул? А то с тобой разговаривать неудобно.

– Можно подумать, мне удобно, – сварливо ответила я. – И на стул я не хочу, лучше на диван.

– Ладно, пошли на диван, – миролюбиво согласился Стрешнев. И неожиданно, легко подхватил меня на руки, я только ойкнуть успела. – Миша, ты посмотри, может, в холодильнике льда наскребешь.

– Сейчас, – Миша вышел из комнаты.

Володя опустил меня на диван, подсунул под спину подушку.

– Так лучше?

– Ой, Володя! Какой ты сильный!

Я с восторгом смотрела на него. А как вы думаете? Стрешнев, конечно, не ботаник какой-нибудь, а мужчина в полном расцвете сил, но до Гошки, например или до Вити Кириллова, ему по внешним данным далеко. А я, далеко не пушинка. Чтобы меня вот так легко на руки вскинуть, сила нужна незаурядная.

Польщенный моим искренним восхищением, Стрешнев усмехнулся:

– А ты думала только твой драгоценный Кириллов настоящий мужчина?

Меня словно ведром холодной воды окатили, я даже заикаться стала.

– Ки… Ки… какой? Откуда?

– Да брось, ты, Ритка, – Володя небрежно стряхнул какое-то тряпье со стула, увеличив тем самым кучу на полу, и сел. – Видел я, как ты на него смотрела. Я человек женатый, так что разбираюсь. Эх, помню, было времечко, – он мечтательно улыбнулся, – Наталья моя на меня так же таращилась.

– А… А ты с ним, что, знаком? – наверное, можно было придумать вопрос еще глупее, но в тот момент мне не удалось.