Онлайн книга «Беспредел в благородном семействе»
|
Но на защиту своих жен неожиданно встали и Павел с Юрой. – Если подумать, то мы тоже кое в чем виноваты. – Вы хотя бы сами никого не убивали. – Но мы допустили, что нашим женщинам пришлось пойти на это. Ваня с сомнением посмотрел на мужиков. А потом спросил: – Любите их, что ли? – При чем тут любовь? – пожал плечами Павел. – Но они наши жены. Если знакомые узнают правду, это же позору не оберешься. – И еще есть дети! – воскликнул Юра. – С ними как быть? – Даже представить себе страшно, что будет, если моя Янка узнает о том, что ее мать убийца! – А Валя? Что с ним будет? Но Ваню сдвинуть с его точки зрения было не так-то просто. – И что дальше? – нахмурился он еще сильней. – Теперь мы все вместе этих двух преступниц покрывать должны? Повисла пауза, во время которой все четверо супругов переглядывались друг с другом. – Мужики, вы чего? – растерянно произнес Ваня. – Вы что, забыли? Ваши бабы человека убили. Как вы после этого да с ними в одну кровать ляжете? Однако все собравшиеся в комнате понимали: каково бы ни было их личное мнение, но последнее слово неизбежно будет принадлежать Игорю и Василию Петровичу. Василий Петрович сказал: – Мы должны подумать. Отойдя в сторону, эти двое принялись вполголоса обсуждать создавшееся положение. Все остальные замерли, пытаясь услышать, в пользу чего склоняется чаша весов. Но ничего толком слышно не было. Внезапно Василий Петрович кивнул Залесному и вопросительно произнес: – Ну что? Так и поступим? Игорь отнюдь не выглядел удовлетворенным, однако произнес: – Я все тебе сказал. Но хозяин тут ты, тебе и принимать решение. Василий Петрович снова кивнул, подошел к Ване, положил руку ему на плечо и сказал: – Вань… Поверь… Я где-то понимаю твои чувства. Но все равно мы никак не можем отдать Аллу и Раису под суд. – Почему же? Ваня был явно недоволен тем, что никто не спешит согласиться с его позицией. Инга неожиданно поймала себя на мысли, что согласна с Ваней. Почему они должны помогать преступницам уйти от наказания? Почему должны покрывать их? Только потому, что Алла и Раиса – жены друзей Василия Петровича? Но ведь если разобраться, то обе женщины наворотили достаточно зла, совершили самое тяжкое преступление – убийство, но при этом особого раскаяния явно не демонстрируют. Да, им стыдно, они смущены, но смущены они главным образом потому, что правда вылезла наружу. И вообще, разве одного стыда достаточно, когда речь идет об убийстве? Но у Василия Петровича был свой взгляд на вещи: – Ваня, они все четверо – наши друзья. И потом… – Потом на следствии они могут и отказаться от своих показаний! – хмыкнул Ваня. – Это вы хотите сказать, да? – Доказать что-либо, если сами Алла и Раиса не захотят подтвердить свои показания, а Юра с Пашей станут защищать свои жен, будет практически невозможно. С этим согласились все. – Предоставим их суду собственной совести. Нашей вины тут нет. А с помощью хорошего адвоката женщины все равно избегут уголовной ответственности. Алла с Раисой заметно повеселели. А вот Ваня и Инга, напротив, почувствовали себя обманутыми. Искали преступника, искали, а что в итоге? Кого судить? Аделаида мертва. А Раиса и Алла, похоже, уйдут от ответственности. – Игорь, – обратилась Инга к Залесному, – неужели ты это так оставишь? – Что именно? – Смерть Толика… Лены. – Лена выбрала свою участь сама. – Но если бы Толик остался жив, она бы тоже не умерла! Муж отвернулся от Инги. Ее слова тревожили его. Но Инга не отставала: – Ты же честный полицейский! Как ты можешь закрыть глаза на то, что преступницы уйдут от ответственности? – Я понимаю твое негодование, – вполголоса произнес Залесный. – Но Василий Петрович… Он просил меня не выносить сор из избы. – Что это значит? – Он не хочет, чтобы всем в округе стало известно, что убийцы – это жены его старых друзей, которых он лично пригласил в усадьбу, чтобы погостить тут. Инга поежилась. Вот в чем причина помилования для Аллы и Раисы. Бедный Василий Петрович! Нелегко ему было принять такое решение. А она в погоне за истиной о самом Василии Петровиче и не подумала. Действительно, каково ему придется, если наружу выплывет вся правда? Как он будет смотреть в глаза людям? – Но что же нам делать? Как быть? Даже если мы и не скажем, что убийцы – Алла и Раиса, есть еще этот молодой следователь. – Убийство Толика – это и так дело рук Аделаиды, тут нам и придумывать особенно ничего не придется. Она его убила, и точка. – А мотив для убийства какой? – Мотив… Ну, что-нибудь придумаем. Скажем, что у Лены были влиятельные враги, которые таким образом решили извести женщину. Знали, как она любит своего мужа, и убили его. Ну а Лена уже не выдержала разлуки и покончила с собой. И это опять же будет правдой. – Ну а убийство самой Аделаиды ты на кого предлагаешь списать? – Все на того же врага Лены. Инга лишь хмыкнула в ответ: – Ты забываешь, что дело ведет не кто-нибудь, а наш пронырливый очкастенький Зазнайка. Возможно, кто-то другой и проглотит эту липу, но только не он. И если ты сумел узнать о телефонных переговорах Аллы с Аделаидой, сможет узнать и он. То, что Алла разговаривала с номера, зарегистрированного на подругу, Зазнайку не обманет. – Ну, были звонки, и что? – Как что? Это связь киллерши и заказчицы! – Ты забываешь, что Аделаида и Алла были знакомы и в обычной жизни. Аделаида занималась на курсах, где преподает Алла. Ничего удивительного в том, что у них время от времени возникало желание поговорить друг с другом, нет. – Но почему по номеру, купленному другим человеком? – Там тариф дешевле. А куплен другим человеком, потому что у самой Аллы в тот день при себе паспорта не оказалось. Нет, ты зря цепляешься. Это просто ерунда, а не улика! – А то, что Аделаида вообще оказалась в «Дубочках»? Это не странно? – Алла и тут придумает, как выкрутиться. И Раису вытащит. И мужиков своих заставит сказать все, чтобы выйти сухими из воды. Алла очень хитрая дамочка. И в тюрьму она отнюдь не хочет. – Думаешь, ей удастся уйти от ответственности? – Нигде же нет документального подтверждения контракта между наемной убийцей Аделаидой и этими двумя женщинами. То, что они выболтали нам в порыве откровенности, они нипочем больше не повторят нигде и никому. Все, что они рассказали, останется и между нами. |