Онлайн книга «Смертельный урок музыки»
|
Я вообще ничего не видел. Но кто же тогда играет? Кто играет эту печальную музыку в темноте? Меня била дрожь. Я сделал еще один шаг вперед. Потом еще один. – Кто здесь? – выдавил я хриплым шепотом. Я замер на месте, сжав от напряжения кулаки. Я пристально вглядывался в темноту, стараясь хоть что-нибудь разглядеть. Музыка продолжала играть. Я слышал, как чьи-то пальцы скользят по клавишам. Слышал, как кто-то переставляет ноги, нажимая на педали. Но я ничего не видел. – Кто здесь? – У меня дрогнул голос. И вдруг я с ужасом осознал, что там не было никого. Вообще никого. Пианино играло само по себе. А потом темнота словно сдвинулась и задрожала, и я увидел, как за пианино начала возникать призрачная фигура. Медленно, очень медленно… Это было похоже на то, как в ночном небе собирается серая туча. Поначалу я различал только смутные контуры – бледные серые линии, проступающие в темноте. Я судорожно вдохнул воздух. Сердце билось так сильно, что я испугался, что оно сейчас разорвется. Постепенно призрачные контуры обрели форму и начали заполняться серым туманом. Я застыл, парализованный ужасом. Я был так напуган, что не мог сдвинуться с места. Я даже не мог отвернуться, чтобы не видеть всю эту жуть. Призрачная, словно сотканная из тумана фигура обернулась женщиной. Я не мог разобрать, молодая она или старая. Она сидела за пианино, низко наклонив голову и зажмурив глаза. Она была полностью сосредоточена на игре. У нее были длинные, пышные волосы, свободно рассыпавшиеся по плечам. На ней была блузка с короткими рукавами и длинная юбка. Ее лицо, ее волосы, ее кожа – все было серым. Женщина продолжала играть, как будто не замечая, что я стою рядом. Ее глаза были закрыты. На губах – печальная улыбка. Я вдруг понял, что она была очень красивая. Очень… Но мне все равно было страшно. Ведь эта женщина была призраком. И этот призрак сидел посреди ночи у нас в гостиной и играл на пианино. – Кто вы? Что вам здесь нужно? Слова вырвались сами, помимо моей воли. Я и сам испугался того, как жалко и тоненько прозвучал мой голос. Женщина прекратила играть и открыла глаза. Она повернулась ко мне. Ее улыбка померкла. Она смотрела на меня. Внимательно, пристально. Ее лицо не выражало вообще ничего. Никаких чувств, никаких эмоций. Я тоже смотрел на нее, не в силах отвести взгляд. Смотрел прямо в серое марево. Словно пытаясь разглядеть сквозь пелену густого тумана. Теперь, когда музыка прекратилась, в доме стало тихо. Это была нехорошая тишина. Жуткая и гнетущая. – Кто… кто вы? – повторил я сдавленным шепотом. Она прищурилась. Она заговорила с такой горечью, с такой печалью: – Это мой дом… Ее тихий шепот был похож на шелест сухих, мертвых листьев. От него веяло смертью. – Это мой дом. Ее голос звучал так тихо, как будто доносился откуда-то издалека. Я даже не был уверен, что не ослышался. – Я… я не понимаю, – выдавил я, холодея от страха. – Что вам здесь нужно? – Мой дом, – услышал я в ответ. – Мое пианино. – Но кто вы? – спросил я настойчиво. – Вы привидение? Она тяжко вздохнула. Ее лицо, сотканное из серого тумана, дрогнуло, поплыло и начало изменяться. Призрачные глаза закрылись. Щеки растаяли и растеклись клочьями серого марева. Серая кожа разлезлась лохмотьями и начала расплываться. Как расплавленный маргарин. Как жидкий клей. Кожа стекала с лица на плечи. Волосы тоже пошли серой рябью и рухнули вниз смятым комом. Когда обнажился череп, я закричал. То есть хотел закричать. Потому что я не издал ни звука. Я утратил дар речи. От лица призрачной женщины не осталось уже ничего. Только глаза. Серые глаза в черных провалах глазниц. И они смотрели прямо на меня. – Не подходи к моему пианино! – пронзительно завопила она. – Я тебя предупреждаю. Не подходи к моему пианино! Я попятился и наконец нашел в себе силы отвернуться, чтобы не видеть этот пугающий голый череп с серыми сгустками глаз. Надо было бежать. Но ноги были как ватные. Я не мог сделать ни шагу. То есть шаг-то я сделал. Но у меня подкосились ноги, и я упал. И больно ушиб коленки. Я хотел встать, но меня так трясло, что я не смог оторваться от пола. – Не подходи к моему пианино! Серый череп таращился на меня из темноты. – Мама! Папа! – Я хотел закричать, но у меня получился лишь сдавленный шепот. Я все-таки поднялся на ноги. Горло сдавило от страха. Сердце бешено колотилось в груди. – Это мой дом! И мое пианино! Не подходи к моему пианино! – Мама! Папа! Помогите! – На этот раз мне все-таки удалось закричать. – Мама… папа! Пожалуйста! И тут, к своему несказанному облегчению, я услышал шаги в коридоре. Быстрые шаги, тяжелые. – Джерри? Джерри? Ты где? – Это был мамин голос. – Черт. Она на что-то наткнулась в темноте. Первым в гостиную влетел папа. Я бросился к нему и схватил за плечи. – Папа… смотри! Привидение! Привидение!!! Папа включил свет. В гостиную вошла мама. Прихрамывая и держась за колено. Я в ужасе указал пальцем на табурет у пианино. На пустой табурет. – Привидение… Я ее видел! – Меня била дрожь. Я обернулся к родителям: – Вы ее видели? Видели? – Джерри, пожалуйста, успокойся. – Папа положил руки мне на плечи. – Успокойся. Все хорошо. Все в порядке. – Вы ее видели? – Я никак не мог справиться с дрожью. – Она сидела здесь и играла на пианино и… – Черт, я колено разбила, – проговорила мама. – Врезалась прямо в кофейный столик. Болит, зараза. – У нее кожа расплавилась и сползла. Остались только глаза. Череп с глазами! Меня трясло при одном только воспоминании об этом ужасном черепе, который смотрел на меня из темноты и ухмылялся. Он так и стоял у меня перед глазами. – Там никого нет, – тихо проговорил папа. Он все еще придерживал меня за плечи. – Видишь? Никого нет. – Тебе, наверное, приснился кошмар, – сказала мама, потирая ушибленную коленку. – Это был не кошмар! – Мой голос снова сорвался на крик. – Вернее, кошмар. Только он мне не приснился. Я ее видел! Правда видел! Она со мной говорила. Она мне сказала, что это ее дом. И ее пианино. |