Онлайн книга «Небо цвета крови»
|
— Ну, чем сегодня с тобой займемся? — спросила Джин, отодвигая пустую банку тушенки. — Может, поможешь мне в теплице? Надо помидорчикам и огурчикам землю взрыхлить и удобрений подсыпать, а то больше плодоносить не будут. — Конечно, мам, — слегка помявшись, отозвалась Клер, хрустя через раз хлопьями, — только ты мне все покажи, а то ведь я не знаю, как надо… — Господи, покажу, конечно же! — и сразу произнесла: — Ты пока кушай, не торопись, а я пойду включу генератор и схожу в сарай за инструментами. А сама подумала: «Надо ее потихоньку к хозяйству приучать: пусть запоминает, как за землей нужно ухаживать — помогать будет». Но только успела подойти к вешалкам — позади нее заслышался обеспокоенный дочкин голосок: — Мамуль, а там дяденьки какие-то к нам идут… двое… Внутри Джин все буквально оборвалось, сердце вмиг остыло, сжалось в комок, тело одеревенело — появление случайных людей не предвещало ничего хорошего. Не сказав ни слова Клер — подлетела к окну, с полными страха глазами взглянула и заметила двух мужчин, неторопливо бредущих по малахитовому снегу в сторону их дома. Оба заросшие, как бродяги, ссутуленные, в потрепанных зимних вещах без какого-либо головного убора и защитных очков, с висящими на плечах карабинами, они о чем-то переговаривались между собой, косились на окно, тыкали пальцами. «Черт их принес сюда, — подумала Джин, — шли бы лучше другой дорогой!» И сразу к Клер: — Солнышко, мы в теплицу тогда потом с тобой сходим, хорошо? А сейчас посиди пока у себя в комнатке, ладно? — говорить пришлось заискивающе, с наигранным спокойствием, дабы дочурка вдруг не почувствовала надвигающейся опасности. — Послушаешься маму? Однако Клер не повелась на уговоры и принялась закидывать мать излишними вопросами: — Мамуль, что-то случилось? Почему ты вся такая бледная и глаза у тебя большие? Ты чего-то боишься, да?.. — Потом, Клер! Не до тебя сейчас! — внезапно строго ответила Джин и сама же пожалела — дочь, испугавшаяся одновременно и голоса матери, и какой-то нависшей над домом тревоги, захныкала, отшатнулась. Чтобы хоть как-то загладить вину, та подскочила, хотела обнять, но Клер стала вырываться, отворачиваться. — Ну, прости меня, принцесса, прости!.. Я… Неожиданно раздавшийся громкий стук в дверь оборвал Джин на полуслове, в один момент прекратил истерику дочери. — Ау, хозяева! — полез снаружи чей-то сиплый, прокуренный голос. — Есть кто живой дома?.. Ау! Стук, стук… — Это те дяденьки, да?.. Мам?.. — трепыхающимся, слабеньким голосочком пропищала Клер, прижимаясь к матери, словно годовалый медвежонок. — Это они?.. — Они, солнышко, они… — тихо ответила Джин и, поцеловав трясущуюся с испуга дочку, попыталась успокоить: — Только не бойся — я здесь и никуда не денусь. Стук… — Оглохли, что ли, там?! Эй!.. — вновь донеслось с улицы. — Т-с-с! — подведя к губам указательный палец, прошептала мать и на цыпочках подошла к двери, сразу заперла на щеколду. — Кто вы и что вам надо? — осмелилась спросить Джин, внимательно вслушиваясь к тому, что происходит с той стороны. — Отвечайте! Не отвечали долго. У порога слышалась возня, шмыганье. — Нам это… — спустя какое-то время заговорил прежний охрипший голос. Туберкулезно, со страданием, закашляли. Потом продолжил: — Соли бы чуток! Да поесть чего-нибудь — два дня голодные ходим, как собаки, слюнями давимся… — У нас ничего нет. Уходите! — попросила она, оглянулась на дочь: Клер уже сидела под столом, смотрела на маму какими-то затравленными, звериными глазами. И с холодом подумала: «Надо доставать пистолет — они никуда отсюда не уйдут». Потом повторила еще раз: — Уходите немедленно! Незнакомцы замолчали. Пользуясь этим, Джин потянулась к карману своей куртки, где был спрятан пистолет, но едва вытащила — в дверь со всей силы ударили. Та чуть не отлетела в сторону, щеколда нехорошо звякнула, над головой пронзительно затрещали доски, посыпалась густая пыль, завизжала посеревшая от ужаса дочка. — Ты чего нам врешь, сука! — крикнул теперь уже другой, к нему прибавился гнусавый противный смешок. — Мы тебе сейчас дверь снесем нахрен! Ты кому врать вздумала, тварь?! У тебя дом целый стоит, и ты мне тут в уши дуешь, что у тебя нет ни черта?.. За баранов тупых нас, что ли, держишь? А?!. — Уходите! — сквозь слезы умоляла Клер, прижав к груди куклу. — Мамочка, не пускай их! Не пускай!.. — Кто там верещит? А?.. У тебя еще и девчонка мелкая, что ли? — и громче, обращаясь: — Слышал? Она не одна! Ломать надо дверку! — Только вздумай — пристрелю как последнюю скотину! — огрызнулась в ответ Джин и для пущей убедительности дернула затворную раму. — Я не шучу!.. Бабахнул мощный одиночный выстрел, у Джин заложило уши, Клер громко закричала, по кухне пролетел перезвон, запахло порохом. — Гляди-ка какая! Пугает еще! — загоготали проходимцы. — А может, вас подорвать там, а? У нас и гранаты есть для такого дела… Опять донесся мерзкий смех, напоминающий шакалий, по двери вновь ударили, щеколда прогнулась вперед. «Господи, Господи… — взмолилась Джин, — ты не меня, так дочку мою убереги, прошу…» От охватившего животного ужаса перед глазами все плыло, мокрые и липкие от пота пыльцы в любую секунду готовы были разжаться, выронить пистолет. — Мамочка, мама… — ревела под столом Клер, размазывая по щекам слезинки, — мамочка, мне страшно… — Заткни ей рот!! — орали незнакомцы, отгремел второй выстрел. Потом потребовали: — Последний шанс тебе даем, тварь! Сама не откроешь — точно выломаем дверь, и тогда пеняй на себя!.. Кар-р-р!.. Кар-р-р… Раздавшееся откуда-то слева надрывное раскатистое карканье в один момент поубавило смелости у налетчиков, притушило дерзкий пыл, отрезвило разгоряченные разбойничьи головы. Те мигом переполошились, засуетились, глухо заскрипел снег. — Валить надо! — слышалось за дверью. — Костоглоты слетятся сейчас! — А с ними как быть?.. — Да черт бы с ними! Изорвут ведь сейчас обоих!.. Уходим! Зашуршали отдаляющиеся шаги. Выждав секунду, Джин с облегчением вздохнула, на негнущихся ногах подошла к дочери, села перед ней прямо на пол. Клер уже не плакала, только тихо напевала под нос песенку Дина, закрыв ладошками ушки: Родился я при лунном свете, Забытый всеми одинокий волк… «Уходят…» — загорелось у матери в уме, и вслух, с надеждой в голосе, произнесла: — Уходят, солнышко, они уходят… Кар-р… В эту секунду, перекрывая крикливый гомон костоглотов, окно на кухне звонко разбилось, впуская ветер, на стол попадали осколки, и на деревянный пол с выдранным куском полиэтилена упало что-то тяжелое, мигом откатилось к тумбочке. |