Онлайн книга «Не все трупы неподвижны»
Я не спорю. Спорить с Мариной — всё равно что дёргать за хвост собаку, жизнь может не сложиться. Только недовольно спрашиваю: — И что я там буду делать целых две недели? — Будешь ходить в церковь, просить себе здоровья. Поставишь за всех нас свечки. Я тебе оставлю десяток канистр — наберёшь целебной воды из источника. Возле санктуария есть купальни для мужчин и женщин. Омоешься. Сделаешь фото на память. В общем, дело всегда найдётся. А я тебя через две недели заберу. Сама бы там пожила, но мне в понедельник на работу. Недавно АРГ нашло-таки Марине дело всей жизни — сортировать вешалки для одежды на одной маленькой фирме. В понедельник жена заступаёт на трудовую вахту. Платят там, конечно, копейки, но зато АРГ больше не будет доставать. Я люблю путешествовать, поэтому дальняя поездка во Францию меня нисколько не огорчает, но для порядка ворчу: — И почему всегда так — ты что-то придумываешь, а мне приходится расхлёбывать последствия твоих гениальных замутов? После завтрака звоню по скайпу в Россию своему брату Агафону. Нужно его предупредить, что меня не будет на связи две недели. Я всегда испытываю за брата ответственность. В конце концов, это ведь я выбрал ему это странное имя Агафон. Агафон дома и ещё не спит. Мой брат — преподаватель заштатного университета на Урале, поэтому дома выглядит совсем не как оксфордский профессор. На брате грязная майка, на щеках щетина, волосы стоят дыбом, очки криво висят на длинном, хрящеватом носу. И никакого сходства с Хемингуэем. Скорее с человеком, выросшим на свалке. — Привет, братан! Агафон широко улыбается, демонстрируя плохие зубы. — Привет! Я сам тебе звонил час назад, но ты не отозвался. — Наверно, я ещё спал. Только недавно встал и напился горячего какао. Это жизнь в золотом миллиарде, братан! Агафон гордо произносит: — Зато я ел рыбу рипус! Я пренебрежительно кривлюсь. — Это третий мир со всеми вытекающими. Агафон предупреждает: — Будь осторожен! С помощью синтетического какао капиталисты отравляют твоё сознание, а рипус — натурпродукт. — Просто ты мне завидуешь. Как паппа мио? Навечно холостой Агафон живет вместе с нашим стареньким папкой. Мама умерла и оставила нас одних. — Всё никак не может решиться купить ботинки. — Почему? — Это противоречит его принципам. — Не хочет вносить свой скромный вклад в экономику Родины? — Не знаю. Папа скрывает свои мысли. Вообще не желает об этом говорить. Чтобы не госпитализировали. Я считаю, что в нём дремлют огромные разрушительные силы. — Везувий? — Кракатау! Перевожу разговор на другое: — Я вчера послушал великих гитаристов Пако де Лусию и Дмитрия Мамонтова. А ведь когда-то и я… Помнишь мою гитару? Эх, молодость-молодость! — И что? — Предложил Марине: я буду играть на гитаре фламенко, а ты танцуй. Пока она думает. Агафон говорит с ехидцей: — Пусть подольше думает, и проблема отпадет сама собой. — Ты пессимист, братан. У тебя коньяк воняет клопами. А у меня клоп пахнет коньячком! Агафон смеётся. Сообщаю брату о намечающемся путешествии в Лурд, и мы прощаемся: — Пока! — Пока! Поздний вечер. Моросит дождь. Едем на юг по автобану номер пять. Франкфурт, Дармштадт, Карлсруэ уже остались за кормой. За штурвалом стремительного сизо-серого «Ауди» наш Саша. Я шмыгаю носом на пассажирском сиденье рядом с ним. У меня зверски болит горло. Марина дремлет сзади. Чтобы жизнь ей не казалась мёдом, сипло спрашиваю вялую супругу: — Сколько времени нам понадобится, чтобы доехать до Лурда? Марина открывает глаза и апатично смотрит на меня. Наконец до неё доходит смысл моего вопроса. — Шестнадцать часов. Если всё будет нормально, завтра к обеду будем на месте. — О’кей. Спи, родная. Но Марина всегда находит неприятную для меня тему разговора. — Ты взял с собой таблетки? — Зачем? Ты сказала, что в Лурде есть целебный источник. И куда девается Маринина сонная одурь? Жена даже подскакивает от возмущения. — Здрасьте, приехали! Какой же ты безответственный человек! Половинкина велела принимать эти таблетки ежедневно! Марина разволновалась не на шутку, поэтому я примирительно хриплю: — Ну, что ты ругаешься? Взял я таблетки. Вода водой… Чтобы отвлечь Марину от темы медикаментов, перевожу беседу на другое: — Ты знаешь, милая, что в Британии то место, на котором ты сейчас сидишь, называют «место королевы»? — Интересно, а как там называют то место, на котором сидишь ты? — спрашивает Саша. — Задница! — отвечает за меня всё ещё злая Марина. Молчу. Ну и ладно. Писателя обидеть может каждый. Время от времени автомобильные фары выхватывают из темноты придорожные щиты с назидательными надписями: «Один спешит, двое умирают», «Один отвлёкся, трое умерли» и другими на подобную же тематику. — Скоро французская граница. Не пора ли нам передохнуть? — интересуется Саша, когда мы минуем россыпь огней Фрайбурга. С места королевы возражений не слышно. Я тоже не прочь размять ноги. Значит, делаем остановку. У первой же зоны отдыха Саша сворачивает с автобана. Наш «Ауди» доезжает до многоугольного одноэтажного здания, в котором находятся туалеты, и замирает. Темно. Идёт мелкий дождь. Сразу за кромкой дороги начинается мокрый дремучий лес. Наверное, этот лес здесь рос, когда женщины ещё были рёбрами. Кроме нас, на площадке больше никого нет. — Перекур — десять минут! — объявляет Саша, доставая сигареты. В нашей семье курит только он. Может быть, поэтому Саша такой худой и длинноногий? Марина, зябко поёживаясь, отправляется в туалет. Саша достаёт из багажника сумку с едой и термос с кофе. Я, жуя на ходу бутерброд с колбасой, отправляюсь следом за супругой. Унитаз приветствует меня грохотом водопада, когда я закрываю дверь кабинки. В таких туалетах я уже бывал. В них у унитазов нет клавиши слива. Несамостоятельным горшком руководит входная дверь. Вошёл — пошла вода. Вышел — опять пошла. Чего только люди не придумают, чтобы ничего не делать. Лень даже смыть за собой. А ещё Европа! Возвращаюсь к «Ауди». Марина и Саша уже поели и пьют горячий кофе из пластиковых стаканчиков. Это моя хозяйственная жена запасла в дорогу целую коробку с одноразовой посудой: ложками, вилками, ножами, тарелками, стаканами. — Выпей таблетку, — напоминает мне Марина. |