Онлайн книга «Большая книга ужасов. 43»
Ну конечно! Вербицкая ждала гостей! И успела как следует подготовиться. – Васька! – позвал Пулейкин. – Свои! – Катитесь отсюда, – глухо отозвались из-за ближайшей двери. – Дура! Черную Девочку ничем не остановить! Она сквозь стены ходит! Юрка кивнул в сторону комнаты. Влад понимающе закрыл глаза. Митька с готовностью приподнялся, чтобы побежать в указанном направлении. Ему мало было упавшей вешалки. Сегодня ему везде хотелось быть первым. Но Пулейкин его не пустил. Замахал руками, сжал кулаки, нахмурил брови – словом, продемонстрировал весь спектр своего негодования из-за поспешности друга. – Нас Леонова прислала, – крикнул Пулейкин, все еще изображая «мельницу». – Мы знаем, как бороться с Девочкой! – Уходите! – взвизгнула Васька, чем-то ударив об пол. Митька покрутил пальцем у виска. Похоже, от страха Вербицкая сошла с ума. – Мы на тебя не сердимся. – Юрка вложил в свой голос как можно больше добродушия, насколько он вообще был на это способен. – Хотим помочь! На цыпочках Влад с Юркой приблизились к приоткрытой двери. Осторожно-осторожно Пулейкин протянул руку, заранее глядя наверх, на тот случай, если с потолка на них снова что-то посыплется. И тут «кукукнул» телефон. Васька завизжала. Юрка замер, а Митька бросился вперед. Он проскочил мимо Пулейкина, плечом распахнул дверь и ввалился в комнату. Юрка побежал за ним. В первую секунду он подумал, что разом случились конец света, всемирный потоп и один маленький, но внушительный ядерный взрыв. Голова его раскололась от нестерпимой боли, затылок «принял» на себя что-то оглушительно зазвеневшее, а по его телу побежали струи воды. Холодные ручейки неприятно проскользили по взмокшей спине, затекли в трусы. – Твою!… – попытался сформировать фразу Юрка – от шока он вдруг позабыл все слова. Перед его ногами крутилось и глухо позванивало ведро. Обалдевший Митька, только что осознавший, какого бедствия он избежал – бедствия, рядом с которым падение на голову вешалки казалось невинной шалостью, – сидел на полу в нескольких метрах от разлившейся лужи. – Ну и что у вас тут? – мирно вошел в комнату Муранов. – Зачем вы пришли?! Не зря Пулейкин боялся всего набора «девичьих расстройств». Вербицкая рыдала. От слез у нее распух нос, покраснели глаза, а лицо, наоборот, побледнело, резко обозначились две родинки на щеке. – Вы все испортили! – Это вы меня испортили, – простонал Юрка. – Ты чего, Вербицкая, рукколы обожралась?! – Я ждала ее! Она должна была получить по заслугам! – Это ты у меня сейчас получишь по заслугам! – Ползая на коленях и подпираясь одной рукой, Пулейкин отодвинулся подальше от лужи, но ему все равно казалось, что он все еще сидит по уши в воде, а по спине текут противные ручейки. – Все, ты меня убила! – Юрка картинно раскинулся на ковре, предварительно проверив – не мокрый ли он. – И как вы собирались мне помочь? Здесь уже ничем не поможешь! Она всех убьет! Влад и Митька сурово молчали. – Все, как ты хотела, – простонал Пулейкин, – сработало твое «письмо счастья». У всех вокруг сплошные неприятности. Кому ты еще их посылала? – Своим. – Вербицкая смотрела на него взглядом мурены – мол, целиком не съем, но понадкусываю – мало не покажется! – Вот свои и получили, – вбил последний «гвоздь» своих обвинений Юрка. – Пустячная с Хаецкой концы отдают, Муранов из окна выбрасывается, спасаясь от Девочки! – И что теперь? – Васька размазала слезы по лицу. – Рисуй обратно свой домик, мажь что хочешь зубной пастой и отправляй ее прочь отсюда! А потом топай по всем девчонкам, пускай напишут по десять писем и рассылают их кому угодно, лишь бы у них ничего не осталось. – И к Ане идти? – пискнула Васька, теряясь окончательно. – И к Ане, и к Ване! – припечатал Юрка. – Рисуй давай! Ваське и рисовать ничего не понадобилось. Она сползла с дивана и просто подошла к столу. – Только вам спрятаться надо, – кусая губы от волнения, прошептала Вербицкая и покосилась на большой встроенный шкаф, занимавший в комнате все пространство от двери до угла. – Она же должна уйти, а не прийти! В шкаф лезть не хотелось. Где-то этот сценарий уже проигрывался, и закончилось все плохо. – Она может испугаться, – заупрямилась Васька. В страх Черной Девочки как-то не верилось. – А тогда точно все закончится? – с надеждой в голосе спросил Влад и первым подошел к шкафу. – Я больше не буду, – всхлипнула Васька. – Ладно, лезем в шкаф! – поднялся с ковра Юрка. – Только прогони ее отсюда! Вещей в шкафу было немного, мальчишки легко уместились внутри, подложив под себя сдернутые с вешалок юбки и рубашки. Юрка привалился мокрым плечом к длинному платью. Пахло от него чем-то сладким. Запах забирался в нос, отчего хотелось чихнуть. Вербицкая шуршала бумагой, скрипела фломастерами. Пулейкин поискал щелочку, чтобы хоть что-то увидеть, но дверцы были хорошо пригнаны одна к другой. – Я начинаю! – загробным голосом предупредила Васька. – Колдуньи фиговы, – зло прошептал Митька – он сидел вплотную к Пулейкину, и ему теперь тоже было мокро и неуютно. Емцов завозился, устраиваясь поудобнее. Он вертелся где-то у Юрки под боком, и тот вспомнил, что в кармане у него лежит сотовый. И на этот сотовый ему пришла эсэмэска. Вполне возможно, это снова дает о себе знать Андалузия. Кинула бы какое-нибудь толковое предсказание, что ли? Юрка полез за телефоном. – Черная Девочка, появись! – с нажимом в голосе, до хрипоты, приказала Васька. Митька хмыкнул. Муранов тяжело вздохнул. В темноте экран телефона озарил всех инопланетным синим цветом. – Черная Девочка, появись! – Голос Вербицкой стал глуше, как будто она говорила в подушку. Так… Входящие… Одно сообщение. Юрка даже не стал смотреть от кого. Кто еще мог его так назойливо тормошить, кроме Леоновой? «Открыть». После этой команды телефон задумался. Промок, что ли? – Черная Девочка, появись! – голосом партизана перед расстрелом прохрипела Васька. «Где тебя носит?» Эти три коротких слова и изогнутый знак вопроса заставили Юрку вздрогнуть. Над сообщением значилось: «Мама». То ли в коридоре, то ли еще где-то зашуршало. Что-то заскрипело, словно по полу протащили тяжелый предмет. – Эй! – позвали издалека. Митька толкнул Пулейкина в локоть, перестав дышать. Телефон выскользнул из одеревеневших Юркиных пальцев. – Ты одна? – спросил детский голос. |