Книга Большая книга ужасов-28, страница 77 – Елена Усачева

– Далеко бежим?

Ник Саныч повернул в замке ключ и демонстративно положил его в карман.

– Шагунов, а не пора ли тебе зайти ко мне в кабинет? – Инспектор поправил фуражку и равнодушно посмотрел на своего подопечного. – Что-то на тебя последнее время стали много жаловаться. Ой, плачет по тебе колония.

– Так ведь это не мы, – полез вперед Квасников. – Это все старик. Тот, что с вами тогда приходил. Он все начал.

– И с тобой, Квасников, мы разберемся, – инспектор холодно посмотрел на Сашку. – Пройдемте со мной, молодые люди.

Илька протянул руку и коснулся плеча Ник Саныча.

– Не галлюцинация, – прошептал он.

– Так будет вернее? – Инспектор больно схватил Шагунова за руку. На Ильку глянули бездумные глаза. – Теперь убедился?

Ник Саныч наклонился. Форменный китель на нем распахнулся, и Шагунов заметил маленький желтый лоскуток, торчащий из внутреннего кармана кителя.

– А-а-а! – завопил Илька, мгновенно все понимая. – Кукла! Сашка!

Шагунов забился в руках инспектора, пытаясь освободить свои руки, чтобы дотянуться до записки. Сашка решил, что Ильку сейчас будут убивать, и он с силой опустил свою палку на узкую спину Ник Саныча. Инспектор выгнулся от удара. Этой секунды Ильке хватило, чтобы вырваться и ухватиться пальцами за записку.

– Воровать нехорошо! – Молниеносным движением Ник Саныч перехватил руку Шагунова и стал выворачивать ее. – Или вас в школе не учили, что брать чужое нельзя?

От боли у Ильки перед глазами запрыгали разноцветные зайчики. Он вскрикнул и выпустил желтый лоскут. Ник Саныч сразу же стал любовно прятать пергамент обратно в карман.

– Ну, все, сопляки, – прошептал он. – Вам не жить!

Шагунов увернулся от протянутой руки и скатился с высокого школьного крыльца. За ним мчался Сашка.

– Айда ко мне! – Квасников направился в сторону школьных ворот. – Там родители, как-нибудь отобьемся.

– Сюда, за мной!

Илька побежал влево за школу. Сашка повернул за ним, хотя самым большим его желанием сейчас было оказаться дома и закрыть за собой дверь.

Шагунов подтянулся на решетке окна директорского кабинета.

– Ты что, не понял? – возбужденно кричал он. – Тут все куклы. У Ник Саныча записка. Такая же, как у Мертвеца. Они всех в зомби превратили…

– Илья!

Илька уже почти пролез. Голос мамы заставил его остановиться.

– Илюшенька, что же ты делаешь?

Мама выглядела уставшей, вокруг глаз и рта проявились глубокие морщинки. Она была одета по-домашнему, в легкий халат, и Ильке сразу стало жаль ее – маме должно было быть холодно.

– Илечка, пойдем домой. – Мама протянула руку. – Пойдем. Не буду же я за тобой повсюду бегать? Что ты забыл сейчас в школе?

– Мама!

Илька замер в неудобной позе – ноги у него уже были в кабинете директора, а голова торчала снаружи. Он собрался лезть обратно – не мог же он бросить маму одну на улице, да еще в такой легкой одежде. Ко всему еще на небе собирались тяжелые тучи – вот-вот должен был пойти дождь.

– Я сейчас! – Шагунов задергал ногами, чтобы снова пролезть сквозь решетку, но тут заметил, что из кармана маминого халата торчит желтоватая тряпица. Он стал карабкаться обратно. – Сейчас, сейчас, – забормотал он. – Ты подожди, я сейчас вернусь.

– Илья! – Мама направилась к решетке, но Шагунов был уже в кабинете. – Немедленно вернись! Слышишь? Я приказываю!

Илька помчался к лестнице. С первого этажа было слышно, что наверху что-то происходит. Там раздавались мерные удары чем-то тяжелым, пахло горелым.

Шагунова догнал Квасников. В руке он сжимал палку, уже сослужившую ему хорошую службу.

– Что происходит? – От страха глаза у него были бешеные. – Как это – они все куклы? Это ведь не может быть. У них пергамента осталось всего ничего. Им на себя-то с трудом хватает.

– Пергамента у них достаточно. – Илька перескакивал через две ступеньки, спеша наверх. – Ты думаешь, что резал Левка? Так просто тряпочки кромсал? Он как раз делил на порции уже готовые пергаменты. Кукла оживила покойника, единственного человека, знающего состав «живой воды». Времени у них было предостаточно.

– Тогда зачем им мы, если у них и без нас все хорошо?

– А вот это мы сейчас узнаем.

Илька взлетел на пятый этаж и рванул дверь кабинета химии.

Всего несколько часов назад он думал, что ни за какие сокровища мира не вернется в этот кабинет добровольно. Но вот он снова появился здесь.

За последнюю ночь класс стал почти родным. Но сейчас Шагунов его не узнал.

Со стульев и парт были сорваны столешницы и сиденья. Железные останки лежали бесформенной грудой в углу. Из деревяшек был сложен большой костер, около которого суетился Александр Николаевич. Иван Иванович стоял черным снопом в сторонке.

Куклу Шагунов заметил не сразу. Она возвышалась на длинном демонстрационном столе.

А около ее ног лежал Левка Сидоров.

Он был без сознания.

На появление Ильки с Сашкой никто не обратил внимания.

Шагунов какое-то время смотрел на эту фантасмагоричную картину: полуразобранная кукла держит за руку бесчувственного человека, а рядом другая кукла разжигает огонь.

– Если у вас уже есть пергаменты, – начал Илька, – зачем вам нужны мы?

Старик вздрогнул и обжег пальцы. Иван Иванович ухнул из своего угла.

– Илья Шагунов!

От звука этого голоса у Ильки по спине пробежали мурашки. Уля подняла голову и улыбнулась.

– Нас же легче подчинить себе, а не ловить, – упрямо гнул свое Илька. Он прошел по классу и остановился около стола, прикидывая, что он может сделать. Даже если они с Сашкой одновременно сдернут Левку на пол, добежать до выхода они все равно не успеют. Сидоров длинный и тяжелый, а потом – им обязательно помешают. Вон как нахохлился пыльный призрак.

Илька глянул в сторону Сашки, в надежде, что у Квасникова будут свои идеи.

Но Квасникова рядом не было.

Илька мысленно чертыхнулся. Такого от Сашки он не ожидал.

– Проходите, проходите, – гостеприимно замахал рукой Александр Николаевич. – Вас-то мы и ждали. Никак начать не можем. А раз все в сборе…

Он глянул на Улю и полез в карман. Загремели спички. Тревожно ухнул в своем углу призрак.

– Разве куклы огня не боятся? – Илька нес первое, что приходило ему в голову. – Сидоров у меня в квартире тогда пожар устроил, Мертвец с куклой сбежали. Вон, можете у них спросить.

– Огонь опасен для всех. – Александр Николаевич был в самом благоприятном расположении духа. – И для человека, кстати, тоже.