Книга Офицерская честь, страница 8 – Юрий Торубаров

Он разлил вино и поднял свой бокал. Талейран взял свой и поднес его к носу. По запаху он определил, что это было одно из лучших бургундских вин. Сделав по несколько глотков, они отставили бокалы, и завязался разговор. Речь, конечно, зашла о положении Республики. Начал плакаться Сийес. Талейран его внимательно слушал, ни разу не перебив. Но когда он понял, что речь хозяина достигла апогея, вкрадчиво, как бы мимоходом, заметил:

— Вы правильно сделали, что вызвали Бонапарта.

Он явно прикинулся незнайкой.

Лицо Сийеса моментально стало каким-то каменным, и он глухим голосом промолвил:

— Кто сказал, что мы его вызвали?

— Извини, — выражение лица Талейрана изменилось. Если до этого оно выражало внимание, то сейчас его сменило безразличие. — Видимо, решил подлечиться, — бросил он и добавил: — Африка не каждому подходит.

Сийес ничего не сказал. Но напоминание о Наполеоне как-то подействовало на хозяина. Его словоохотливость пропала, и они вскоре расстались, заверив друг друга в истинной дружбе.

Вернувшись к себе, Тайлеран тотчас велел разыскать Жака, своего разбитного слугу. Дорогой он все обдумал и пришел к выводу: власть скоро изменится.

Бывает же так: не зная друг друга, два человека думали об одном и том же. Наполеон еще тогда, в Каире, узнав об истинном положении дел во Франции, пришел к выводу о необходимости смены существующей власти. Обдумывал он свое решение и в дни плавания. Бурная, восторженная встреча генерала наполняла его волю решимостью. И чем ближе он приближался к столице, тем увереннее чувствовал себя, понимая правильность своего решения.

— Слушаю, мой господин!

Задумавшийся Тайлеран не слышал, как вошел Жак. И только голос последнего оторвал его от глубоких дум.

— А, это ты! Слушай, Жак, ты должен мне найти человека, военного, лучше солдата, который хорошо знает Бонапарта, служил у него. Возьми, — и он подал ему кошелек.

Выйдя на улицу, Жак задумался:

— Найти военного не трудно, вон идет какой-то щеголь с дамочкой. Сразу видно — пороха не нюхал. Ндааа… — сказал он вслух и пошел направо.

Его глаза блуждали, отыскивая средь человеческой массы потрепанный рваный мундир. Он долго бродил, но нужного солдата так и не встретил. Ноги гудели, и он с тяжелым сердцем решил вернуться домой. Проходя мимо какой-то церквушки, он заметил на паперти двух инвалидов, которые собирали милостыню. Он уже прошел мимо, как его осенило: «А вдруг…». Он почти бегом направился к ним. Бросив в их шапки по луидору, он завел с ними разговор. Щедрая подачка развязала их языки. Да, они были когда-то солдатами. Но только не в армии Наполеона. Если он хочет встретиться с таким человеком, то может пойти в госпиталь и спросить там Мориса Жерю, наполеоновского капитана.

Поймав пролетку, он приказал кучеру гнать в госпиталь. В старом продавленном кресле сидел седоусый солдат. Из-под косматых бровей он недоверчиво посмотрел на приезжего. Сунутый в руку луидор сделал свое дело. Сошедшиеся на переносице брови разошлись, и оказалось, что у стража довольно доброе лицо.

— Так ты ищешь Мориса Жерю из Фруаси? — переспросил он, выслушав Жака.

Тот кивнул.

— Здесь он. В десятой палате. Бедный капитан, — вздохнул солдат, — никто его не навещает.

— Навестят, — весело ответил Жак, усаживаясь в пролетку.

Приезжавший оказался прав. На следующий день под вечер, когда сумерки незаметно, но настойчиво стали прогонять день, к стражу госпиталя подошел какой-то хромавший мужчина. Одет он был в темный плащ до земли с глубоким капюшоном на голове, отчего его лица невозможно было разобрать.

— Я к Морису Жерю из Фруаси, — сказал он глухим голосом и положил в руку солдата несколько монет.

Что это были большие деньги, сомнений у солдата не было. Соскочив со своего кресла, которое от радости громко вздохнуло своими натруженными пружинами, он изъявил желание его проводить.

— Благодарю вас, — вежливо ответил тот, — я сам его найду.

— Ну, иди. Вон в те двери, — и он показал рукой на единственную дверь, — повернешь направо, третья дверь. Он там один, бедняга!

Окно в комнате выходило на северную сторону, поэтому в ней царил полумрак, и вошедший не сразу увидел его кровать, стоявшую в темном углу. И ему надо было приглядеться, чтобы заметить больного. Пришелец увидел у окна кресло, пододвинув его, сел у изголовья раненого. Тот лежал лицом к стене, прикрывшись мундиром. Таинственный посетитель тронул его за плечо.

— Проснись, Морис! — проговорил он.

Раненый простонал и медленно повернулся к нему.

— Живот болит, — пожаловался тот, осторожно поднимая перебинтованную левую руку, где виднелись только два первых пальца. Он для чего-то поднял подол рубахи и посмотрел на живот, который был широко перевязан. Мес-тами выступали темные пятна.

— Не заживает..! — и он ругнулся.

Потом посмотрел на пришельца и спросил, стараясь разглядеть его лицо:

— Ты кто?

— Ты меня все равно не знаешь, — сказал он.

Голос был приятным, и капитану понравился. Больше он не стал спрашивать, кто он такой, но спросил, чем он ему обязан своим посещением.

— Дело в том, что твой двоюродный дядя Гаспар…

Капитан, тряся раненой рукой, перебил его:

— Что-то я не припомню, чтобы у меня был такой дядя.

Незнакомец рассмеялся:

— Ты же из Фрюиси?

Тот кивнул.

— А он тебя помнит и просил меня, чтобы я тебе передал полторы тысячи ливров.

— Полторы тысячи ливров! — удивился Морис. — Да это целое состояние.

— Смотря для кого, — философски заметил незнакомец, отбрасывая полу плаща и доставая из кармана тяжелый кошелек. — Вот они! — и он положил кошелек на кровать рядом с капитаном.

Морис с опаской посмотрел на него, потом осторожно взял здоровой рукой и подбросил кошель.

— Да-а, — радостно воскликнул он.

Положив кошель на колени, открыл его. Даже в темноте золото источало свой свет.

— Будешь считать? — спросил незнакомец.

— Да…нет, — пряча его под подушку, произнес он.

— Где ранили-то? — показывая на руку и живот, спросил посетитель.

— Аа-а! — с неудовольствием в голосе произнес он. — У неверных.

— Уж не под Акрой ли? — оживился пришелец.

— Да, там, — в голосе звучало разочарование.

— Что это ваш победный генерал не взял эту крепость? Иль слава оставила его?

— Ты что? — взъерепенился капитан. — Наш генерал нас, солдат, пожалел.

— Странно, — не успокаивался посетитель, — солдат нужен для чего?