Онлайн книга «Таинственные истории, случившиеся с обычными людьми»
– И вы будьет продолшать нас отнюдь не замечьять? Ульяна так и подпрыгнула и от неожиданности выронила ключик. Рядом никого не оказалось. Голос принадлежал неизвестно кому. Девочка быстро пошарила по траве, нащупала холодный металлический предметик, подняла его и снова поскорее поднесла к глазу. На нее смотрел странный господин. Он был чуть выше полуметра ростом, бледный, аккуратно выбритый, в белой рубашке, темных мягких брюках и коричневой кофте с отвисшими карманами. На ногах у него были пушистые тапочки. Ульяна затруднилась бы определить его возраст – во всяком случае, у него было взрослое лицо. – Ой, какие у вас чудные тапочки! – сказала Ульяна. Человечек панически глянул на свои ноги, вскрикнул: «Мне нет оправданий – я позабыль переодеваться для улиц!» – и прыгнул куда-то на склоне. Ульяна побежала за ним. – Погодите! Но он махнул в прыжке рукой: – Я долшен приобрести надлешащий вид! После чего пропал. Сколько бы Ульяна ни всматривалась сквозь колечко, она ничего не видела. Должно быть, в склоне Часовной горы имелась какая-то потайная дверца. А коль скоро дверца потайная, то разглядеть ее даже сквозь волшебный ключ не так-то просто. Ульяна уселась на траву и, поигрывая марусиным ключиком, призадумалась. Тот, кого она увидела, несомненно, не был человеком. Этому она поверила сразу, и открытие наполняло ее потайной радостью. Хорошо бы познакомиться с ним поближе, решила Ульяна. Но сколько она ни ждала, сколько ни таращилась вокруг себя, прижимая ключик к глазу с такой силой, что оставались красноватые вмятинки на скуле и под бровью, – ни одного карлика разглядеть больше не удалось. Все два часа прогулки Ульяна думала о встрече, а по дороге домой с торжеством объявила маме: – Я знаю, кто взвешивается на этих весах. – На каких весах? – удивилась мама. Ульяна, по обыкновению, заговорила без всяких предисловий, и потому маме не всегда удавалось сразу вникать в ход ее мыслей. – Ну, там где никого нет, а голос объявляет, – пояснила она. – Я думаю, голос объявляет неправду. – Почему? – Ну, помнишь, ты взвешивалась, и вообще ничего не говорили, а только дали тебе бумажку. – Это не имеет отношения к делу, Кика, – сказала мама. – Имеет! – Ульяна надула губы. Дело было очевидным. – Они боятся, что выросли и не поместятся в Часовной горе. – Кто? – Невидимые карлики. Поэтому они и измеряют рост и вес. Это же очевидно! Весы появились в парке одновременно с Часовной горой. И тоже говорили с немецким акцентом. То есть, механический голос звучал по-русски, но вот на бумажке, которую выдали маме, акцент был. Мама сама же это заметила, когда прочитала напечатанное на ней вслух. Мама сказала: – Хочешь мороженого? И Ульяна поняла, что пора сменить тему. На следующий день карлик был там и ждал ее. При виде девочки, торопливо подносящей ключик к глазу, он поднялся и церемонно поклонился. На ногах у него были лакированные туфли. – Прошу меня извиняйть, – произнес он. – За мой вчерашний диффензив. Когда я убегайт. Ульяна милостиво махнула рукой. – А как вас зовут? – спросила она, усаживаясь рядом. – Генрих, – сказал карлик. – Есть еще Фридрих, Ульрих и Цирлих. – А меня иногда зовут Кика, – сказала девочка. Ей тоже захотелось блеснуть экзотическим именем. – Полностью – Кикимора. Но это прозвище. – Вы не есть кикимор, – убежденно проговорил Генрих. – Мы наблюдать здесь кикимор, они абсолютно иной. – Еще меня зовут Ульяна, – сказала Ульяна. – А как выглядят кикиморы? – Иной, – повторил карлик. – Ну, например? – Они обладайт зеленый волос. Длинный рука. Скверный нрав. – А где они живут? – Они обитайт под земля. Иногда – возле метрополитен. Они полюбиль метрополитен. Петерсбург – город на болоте, здесь много кикимора и все любят метрополитен. У нас был некоторый проблем, но мы искать общий язык, – сказал карлик. – А вы из какой страны? – Швайц, – сказал Генрих. – Швейцария. – Выговорить название страны по-русски получилось у него с трудом. Ульяна важно произнесла: – Это вполне закономерно, потому что часы – тоже из Швейцарии. – Это есть наша гордость! – Генрих очевидно разволновался. Он привстал и сделал несколько энергичных движений рукой. – Мы получать вашный заданий – ехать в Россия, в Санкт-Петерсбург и следить за часы! Сейчас часовой механизм другой, чем традиционный, но тоше ошень вашный… – Он там, внутри горы? – Ульяна гордилась собой все больше и больше. Теперь многое становилось понятным. Например – для чего потребовалось насыпать такой большой холм. – И вы живете – там, возле механизма? Генрих встал и склонил голову. – Я имейт честь приглашать вас внутрь гора, – проговорил он. – Ненамношко. Вы уметь пользоваться монокль? – Как это? – не поняла Ульяна. Карлик вынул из кармана круглое стеклышко, скорчил зверскую физиономию и зажал кругляшок в глазу. – Приблизительно так. Нушно держать ключик… Ульяна попробовала – получилось. Генрих кивал одобрительно, как будто ему нравилась перекошенная и покрасневшая от напряжения физиономия девочки. – Это есть нишего не поделайт, потому што иначе вы нишего не увидеть… И, схватив Ульяну за руку, Генрих потащил ее вверх по склону. Он раздвинул ногой высокую траву, и открылась небольшая дверца из какого-то светлого, очень прочного на вид материала. Генрих деликатно постучал по ней носком твердой туфли. Изнутри вдруг заскрежетало, затем дверь медленно отворилась внутрь, и явилась лесенка. Дубовые ступеньки уводили вниз, внутрь горы. Ульяна храбро ступила на первую, и тотчас чьи-то крепкие руки подхватили ее под локти, а голоса невидимых карликов заговорили по-немецки, очень быстро и весело. «Пряные голоса, – подумала она. – Как будто они все время едят корицу. Вот это волшебно!» И ей ужасно захотелось пряников или ванильного пирога. Кругом, в темноте, что-то тихонько стучало и жужжало. Потом вдоль стен быстро пробежали голубоватые огоньки, и осветилось небольшое, тесно заставленное помещение. Длинный ряд ламп тянулся вдоль стен и уходил в глубь горы. Ульяна увидела, что стоит на самой последней ступеньке. Дальше начинается пол, выложенный пестрыми, черно-белыми плитками. Все четверо невидимых карликов Часовной горы стояли рядом с ней и приветливо улыбались: Генрих – открыто, красиво, Фридрих – во весь рот, чуть дурашливо, Ульрих – уголком рта, кривовато, а Цирлих – не разжимая губ, сдержанно. |